— И всё же.

Он поднял голову и посмотрел очень внимательно. Его забота обо мне была так трогательна — не удержалась и погладила его по щеке. Но он словно отстранился, полез за пазуху походного костюма. Только сейчас заметила, в этот раз он был не в доспехах. Тогда куда он уходил? Не на службу?

Словно отвечая на мои мысли, Эл признался тихонько:

— Я принёс пчелиный воск, помазать кожу, чтобы не шелушилась. И забрал у стражей мой амулет, он теперь твой.

В пальцы мне лёг маленький каменный чёрный кулон на кожаном шнурке.

— Его нужно активировать капелькой твоей крови.

Вспомнив про кровь на простынях, я сильно смутилась, а Элиас, кажется, понял меня и убрал кулон обратно в карман.

— Позже. А сейчас вот крем.

Он показал мне маленькую фарфоровую баночку, до отказа заполненную бежево-серым вязким кремом.

— Порезы, ожоги, ссадины, — пояснял рыцарь, — пригодится в домашних делах.

— Вы голодны? — спросила я, переводя тему к насущной проблеме. — Я, к сожалению, не успела приготовить.

— Рильза уже управилась, — заверил меня Элиас. — А я сегодня ходил к командиру, предоставил ему бумагу и выпросил несколько дней выходных.

— Вы отчитались за те деньги? — припомнила я.

— Да, это тоже.

Настала неловкая пауза в разговоре. И всё-таки неприятное чувство долга точило изнутри, не позволяя расслабиться. И с каждым днём я словно погружалась в яму, не зная, как отплатить ему за доброту.

— Мне кажется, я чувствую себя уже лучше, — попыталась встать и вынужденно скривилась. Вместо боли в животе пришла слабость и лёгкое головокружение.

— Ты, наверное, голодна?

Вынуждено кивнула и с неудовольствием услышала бурчание собственного живота.

— Тогда обувайся и накинь вот это, — Элиас взял одну из своих праздничных рубах и протянул мне. — А я отнесу тебя вниз.

— Нет, что вы, я сама дойду.

— Хорошо, я провожу тебя и мы вместе поедим, — предложил супруг.

Небольшая суетливость его действий позабавила. Я улыбнулась.

— Я на самом деле довольно крепкая, просто сейчас немного приболела. Но я обещаю скоро поправиться и взяться за домашние дела. Я не хочу быть для вас обузой, сир Элиас.

— Эл, — поправил меня он.

— Эл, — повторила я. В недолгой тишине были слышны шорохи внизу.

— Если вы там всё, то я пошла! — Рильза крикнула нам на прощание. — Завтра загляну и проверю состояние твоей благоверной, а ты, дорогуша, берегись и не мёрзни, поняла меня?

Молча кивнула, мысленно отвечая мудрой женщине. Кричать не хотелось. За меня это сделал сир Элиас:

— Спасибо тебе за всё.

— Сочтёмся.

Эл усмехнулся.

— Она меня принимала у моей матери. Опытная повитуха. Кому расскажу, что она мне готовит, не поверят и засмеют.

Я округлила глаза от удивления.

— Так она такая важная, и бегала к обувщику из-за меня?

— Рильза добрая и мудрая, она многим помогает. Тут без этого никуда. Сегодня ты поможешь, завтра тебе…

Плохо верилось в подобное утверждение, но я не видела смысла возражать и доказывать обратное. Ведь он же мне помог? И платы ещё не затребовал. Наоборот, пристроил у себя дома и обогрел. Возится со мной.

Поживее оделась и обулась, чувствуя приятную мягкость новых сапожек.

— Сколько мы ей должны за обувь?

Прикусила губу, чтобы скрыть досаду на себя и свою беспомощность.

— Я уже рассчитался, не переживай об этом.

В ответ пожала плечами, искренне надеясь, что нам не придётся голодать из-за подобных растрат по моей вине. Во всяком случае, у нас были мужские платья, которые ему уже малы. Если наступит голодное время, всегда можно будет их продать. И я попробую найти себе работу поблизости, чтобы тоже вносить посильную ношу в пропитание для нашей маленькой семьи.

— Идём.

Элиас взял меня за руку и повёл вниз, на первый этаж, где уже стало заметно теплее. Камин в зале горел ярко, дрова весело потрескивали и языки пламени плясали где-то там, за металлической защитной решёткой.

— Сегодня у нас куриный суп с лапшой и лепёшки.

Мне оставалось лишь порадоваться тому, что Рильза правильно распорядилась найденными мной ингредиентами.

— Куриный? — переспросила я. — Но где же она взяла курицу?

— Купила. Деньги я ей вернул. А завтра, если здоровье тебе позволит, мы вместе сходим на рынок. Наберём продуктов.

— Ой, было бы здорово!

Прямо камень с души упал, едва я поняла, что подобной обновой не создала проблем нашей семье.

— Садись. — Эл указал на кресло возле камина и столик, стоящий рядом с диваном. — Сегодня покушаем в зале. И если ты захочешь, можем почитать.

— А ты умеешь? — спросила я с интересом.

— Немного, — смущённо ответил он. — Почти без запинки.

— Отлично, я тоже немного.

— Ты умеешь читать?

Изумление супруга было таким искренним, вместо ответа кивнула и устроилась на диване.

— Так, сейчас ноги укрою, и амулет всё-таки нужно активировать. Тогда ты перестанешь мёрзнуть по такому холоду.

— Амулет?

— Согревающий артефакт.

Эл с гордостью достал тот самый кулончик на кожаной верёвочке.

— Мне он полагался как снежному рыцарю, но у меня уже был свой, который мне мама смастерила ещё в детстве.

— Ого! Она умеет и такое?

— Да… умела.

Грусть в его голосе подсказала, что её уже нет в живых. Поэтому расспрашивать не стала. Элиас скрылся на кухне, а я разулась и подобрала ноги.

Нож блеснул в его руке, и я невольно испугалась.

— Амулет… — он понял мои чувства и поспешил заверить: — Капелька твоей крови его активирует и заставит работать на тебя.

Я завороженно наблюдала, как он отложил нож на стол и сел рядом со мной, стянул покрывало с другой половины дивана и укрыл меня по пояс, взял мою руку в свою ладонь и погладил.

— Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Знаю, — постаралась вложить в сказанное всю искренность, на которую только была способна. — Если это ты, то всё хорошо.

Супруг взял нож и кольнул его кончиком мне палец. Зажмурилась. Краткая боль прошла, а вместо неё я почувствовала гладкость каменного амулета. Камень, чёрный с коричневыми прожилками, быстро нагрелся и стал горячим.

— Он не обжигает, не бойся. Сейчас он