ты и бывал-то…

Кто-то их толкнул, отделив друг от друга; между ними устремился поток людей. Схватив чемодан и держась за шляпу, Фонзо снова протиснулся к Вирджилу.

— Бывал, — сказал тот, тупо озираясь вокруг.

— Ну и что нам делать? Училище не откроется до восьми утра.

— Тогда чего ты спешишь?

— Я не собираюсь толкаться здесь всю ночь… Что ты делал, когда бывал здесь раньше?

— Шел в отель, — ответил Вирджил.

— В какой? Здесь их много. Думаешь, все эти люди поместятся в одном? В какой ты шел?

Взгляд бледно-голубых глаз Вирджила тоже был застывшим. Он тупо озирался по сторонам.

— В «Гейозо».

— Ну так идем туда, — сказал Фонзо.

Они направились к выходу. Какой-то мужчина, увидев их, заорал: «Такси!»; носильщик попытался взять у Фонзо чемодан.

— Полегче! — огрызнулся Фонзо, отдернув свою ношу. На улице их окликнули таксисты.

— Стало быть, это Мемфис, — сказал Фонзо. — Теперь куда?

Ответа не последовало. Оглянувшись, он увидел, что Вирджил отходит от такси.

— Чего ты…

— Нам в эту сторону, — сказал Вирджил. — Тут недалеко. До отеля было полторы мили. Они несли чемоданы, время от времени меняя руки.

— Значит, это Мемфис, — сказал Фонзо. — Где же я был всю жизнь?

Когда парни входили в отель «Гейозо», носильщик хотел взять у них вещи. Они прошмыгнули мимо него и вошли, осторожно ступая по мозаичному полу. Вирджил остановился.

— Идем, — сказал Фонзо.

— Постой, — сказал Вирджил.

— Я думал, ты уже бывал здесь.

— Бывал. Тут очень дорого. Дерут по доллару в день.

— Ну и что будем делать?

— Давай поищем другой.

Они вышли на улицу. Было пять часов. Пошли, таща в руках чемоданы и озираясь по сторонам. Подошли к другому отелю. Заглянув туда, увидели мрамор, бронзовые плевательницы, торопливых рассыльных, людей, сидящих среди пальм в кадках.

— Этот будет ничем не лучше, — сказал Вирджил.

— А что делать? Не бродить же всю ночь?

— Пошли на другую улицу, — предложил Вирджил.

Они свернули с Мейн-стрит. На ближайшем углу Вирджил свернул опять.

— Давай-ка поглядим здесь. Уйдем от всех этих разодетых черномазых и больших стекол. За них-то и приходится платить в таких местах.

— А почему? Когда мы приехали, это все уже было куплено? Как же так мы должны платить?

— Ну, скажем, кто-то разобьет стекло, пока мы там. А того, кто разбил, не поймают. Думаешь, нас выпустят, пока мы не заплатим свою долю?

В половине шестого они вошли в узкую, грязную улочку, состоящую из каркасных домов с захламленными дворами. Вскоре подошли к трехэтажному дому с маленьким двориком без травы. При входе был покосившийся решетчатый вестибюль. На крыльце сидела полная женщина в длинном свободном платье, наблюдая за двумя носящимися по двору пушистыми собачками.

— Давай сунемся сюда, — предложил Фонзо.

— Это не отель. Где ты видишь вывеску?

— Как это нет? — сказал Фонзо. — Конечно, отель. Слыхал ты, чтобы кто-то просто жил в трехэтажном доме?

— Отсюда входить нельзя, — сказал Вирджил. — Это черный ход, видишь? Он мотнул головой в сторону решетки.

— Ну давай зайдем спереди, — сказал Фонзо. — Пошли.

Они обогнули квартал. Противоположную его сторону занимал ряд аукционных залов, где торговали автомобилями. Не выпуская чемоданов из рук, парни встали посреди квартала.

— Не верю я, что ты бывал здесь, — сказал Фонзо.

— Давай вернемся. Должно быть, парадная дверь та.

— С решеткой? — возразил Фонзо.

— Можно спросить у той леди.

— Кто может? Я — нет.

— Все равно, давай вернемся, поглядим.

Они вернулись. Женщины с собачками уже не было.

— Из-за тебя все, — заявил Фонзо. — Нет, скажешь?

— Давай чуть подождем. Может, она выйдет.

— Уже почти семь, — сказал Фонзо.

Они поставили чемоданы к забору. В окнах зажегся свет, мерцая на фоне высокого безмятежного закатного неба.

— Вроде бы ветчиной пахнет, — сказал Фонзо.

Подъехало такси. Из него вылезла пухлая белокурая женщина, за ней мужчина. Вирджил и Фонзо смотрели, как они идут по дорожке и входят в решетчатый вестибюль. Фонзо шумно втянул воздух сквозь зубы.

— Ясно, чего им там надо.

— Может, это муж, — сказал Вирджил.

Фонзо поднял свой чемодан.

— Пошли.

— Погоди, — сказал Вирджил. — Дай им немного времени.

Они подождали. Мужчина вышел, сел в такси и уехал.

— Не может быть, чтобы муж, — сказал Фонзо. — Я бы так ее не оставил. Пошли.

Он шагнул в ворота.

— Подожди, — сказал Вирджил.

— Можешь ждать, — ответил Фонзо. Взяв свой чемодан, Вирджил пошел за ним. Остановился, когда Фонзо открыл решетчатую дверь и робко заглянул внутрь.

— А, черт, — сказал Фонзо и вошел. Там была еще одна дверь с завешенным стеклом. Фонзо постучал.

— Чего не нажал эту кнопку? — спросил Вирджил. — Не знаешь разве, что городские не открывают на стук?

— Ладно, — ответил Фонзо и позвонил. Дверь отворилась.

Перед ним предстала та самая женщина в длинном платье; было слышно, как позади нее возятся собачки.

— Есть у вас свободные комнаты? — спросил Фонзо.

Мисс Реба оглядела парней, их новенькие шляпы и чемоданы.

— Кто вас направил сюда? — спросила она.

— Никто. Мы сами выбрали. — Мисс Реба поглядела на него. — В отелях чересчур дорого.

Мисс Реба хрипло задышала.

— А чем вы занимаетесь?

— Мы приехали по делу, — ответил Фонзо. — Жить здесь будем долго.

— Если не слишком дорого, — добавил Вирджил.

Мисс Реба взглянула на него.

— Откуда вы, ребята?

Они ответили и назвали свои имена.

— Если нам подойдет, проживем тут месяц, а то и больше.

— Что ж, ладно, — сказала она, помолчав. Поглядела на них. — Комнату сдать вам я могу, но если будете заниматься там делами, придется брать с вас лишку. Мне надо зарабатывать на жизнь, как и всем другим.

— Нет, дела у нас будут в колледже, — сказал Фонзо.

— Что это за колледж? — спросила мисс Реба.

— Парикмахерский, — ответил Фонзо.

— Слушай, — сказала мисс Реба, — хвастунишка же ты. — И рассмеялась, прижав к груди руку. Парни молча смотрели на нее, пока она смеялась хриплым, астматическим смехом. — Господи, Господи, — проговорила она. — Входите.

Комната досталась парням угловая, на верхнем этаже. Мисс Реба показала им ванную. Когда дернула дверь, женский голос ответил: «Минутку, милочка», дверь отворилась, и мимо них прошла женщина в халатике. Потрясенные до глубины своих юных душ, парни смотрели, как она идет по коридору. Фонзо незаметно подтолкнул Вирджила локтем. Когда остались в комнате одни, он сказал:

— У нее две дочери. Это вторая. Держи меня, парень; я попал в курятник.

В ту первую ночь парни долго не ложились спать из-за странной кровати, комнаты и голосов. Слышалось, как шумит город — незнакомый и будящий воспоминания, близкий и далекий; угрожающий и обещающий одновременно, — то был непрерывный глубокий шум, над которым сверкали и переливались невидимые огни: разноцветные, бегущие символы великолепия,