— Ты. А сколько нескАзанного, неУзренного, и ненашептанного Тебе!.. Какая боль… — я ни словечка, _с_а_м, не пропел тебе, _н_е_ перелил в Тебя — из «Путей», первых и вторых… Ведь ты так и _н_е_ _у_с_л_ы_х_а_л_а_ моего голоса в «Путях»… А он — особенный, такой нежный, такой… весь из Тебя… — особенно в 2-ой части! И ни ты не просила, ни я не… дал, не навязался… А сколько раз хотел. И думал: _э_т_о, сам я, не могу предлагать, просить… Это… — только, если _о_н_а_ попросит, если любит… И ты _н_е_ намекнула. Ты разбилась на кусочки в Париже, между всеми… и я получал осколки, _щ_е_б_е_н_к_у_ твою… и призрак твоей любви, _о_с_т_а_т_к_и… Отсюда — мой _б_у_н_т, и моя, невольная вина перед тобой, упреки, — все боль моя. Когда я _л_ю_б_л_ю, я _х_о_ч_у_ _в_с_е_г_о, как я отдаюсь — _в_е_с_ь. И наше неравенство во внешнем, в облике, — ты еще молода и прекрасна, а я на склоне, — всегда терзало меня. Но я знаю, что иногда я молодел до… юности… Я _м_о_г_ чаровать… и я помню, о, как помню 9-го вечером! — я расцвел, я сказочно омолодился тобой — для тебя!.. Я почувствовал, как я покорял естество свое и — _с_л_у_ш_а_в_ш_и_х_ меня. Эта молодая _д_у_ш_а_ горько (и сладко) обманывала меня. Но она не всегда _ж_и_л_а, и в театре я (так мне казалось) стал для тебя лишним, и ты _з_а_б_ы_л_а_ меня. М. б. ты и стыдилась меня… и хотела уйти, оставив меня с твоей шляпкой. Был острый миг: а хотел убежать из театра — ткнуться в свою постель и рыдать… Но… твоя шляпка… но — твоя тревога — где он? — 4 когда бы вернулась ты на эти поганые стулья на галерке, где я задыхался в зловонном испарении дыханий сотен, тысяч за десятки лет, налипших всюду, — тревога твоя, — ты непременно бы кинулась искать меня… этот «скандал» — сдержал меня, и я _с_м_и_р_и_л_с_я… Но вот, э_т_о вспыхнуло в письме 14-го, и воображение распалило меня. Прости — пойми. Девочка моя, сила моя, жизнь, свет, маленькая моя рыбка… Оля, моя _т_и_х_а_я_ _О_л_ю_ш_а… все лучшее в тебе, — к нему взываю: не вменяй мне злого-случайного во мне! Я знаю, как тебе тяжко. Оля, живи своей; любовью, последним светом в твоей жизни! _Т_а_к_о_й_ уже не будет, как не будет для тебя другого — _т_а_к_о_г_о — Вани. И потому не ищи «лица», «формы», «позиции»… Н_е_с_и, _н_о_с_и_ смело эту любовь: она — дар тебе от жизни, она — милость Господа. Чего стыдишься?!.. Любишь любимого, любящего? Слезы А… А мои..? мои бессонные ночи, мой пустые дни. Что, кого терял А.? — получеловек? H_и_к_о_г_о. Он получил не по праву — Тебя, девственницу… Maло?.. И сунул ее в футляр и в хомут. Всю твою молодость обрек на круженье по кругу водокачки… переливанья _в_о_д_ы… — по своему безответственному, болезненному капризу-произволу. Во-имя _ч_е_г_о?!.. А ты, отвыкшая от свободы _д_ы_х_а_н_ь_я… — стыдишься, ищешь скрыть, что начала _д_ы_ш_а_т_ь, _л_ю_б_и_т_ь?!.. Вдумайся, выпрямись, наконец, и _б_у_д_ь_ _с_и_л_ь_н_а, _к_р_е_п_к_а! Смотри _ч_е_л_о_в_е_к_о_м… _ж_е_н_щ_и_н_о_й, наконец, а не трепещущей рабыней. Сле-зы тебя берут! А ты… мало ты пролила (* А мои слезы..? моя боль? — _ч_е_м_ измеришь? Так — отмахнешься? А мои утраты, удары? а моя боль — _з_а_ _т_е_б_я?!..) — лила слез? Трогали они, — что они изменили. А. — эгоист на-редкость. Пусть _в_с_е_ пропадет, — только бы не его «призраки» — мысли, без воли, формы, содержания… — больная _р_у_т_и_н_а! Таких не жалеют. Их лечат, да. Но им не отдают в жертву лучшее на земле — Жизнь, любовь…

Разорвал конверт, потому что не сказал самого важного. Ты пишешь: «Я встала и захватила его еще до его отъезда, предлагала то и другое… (_ч_т_о? могла и _с_е_б_я_ предложить в… спутницы?..). В этом твоя ошибка, если не больше… — твое признанье зависимости (?!) и раболепства. Ты скажешь — „нет: п_р_и_л_и_ч_и_е, соблюдение супружеского долга“… _Н_е_п_р_а_в_д_а_ _э_т_о. Это — инерция, твоя робость и ложно понятая _с_о_в_е_с_т_ь. Он демонстративно показывает небрежение к тебе: через несколько часов по твоем прибытии… уезжает от _д_о_м_а, от тебя! А ты, уставшая с дороги, собачкой бежишь за своим господином и хозяином, „предлагаешь то и другое…“ как бы умилостивляешь… — „да, я виновата, господин мой… но, видите, я стараюсь быть и покорной Вашей воле и… капризу“. Так он и _п_р_и_н_я_л. И уехал, как бы _о_т_ш_в_ы_р_и_в_а_я_ _п_и_н_к_о_м_ _с_в_о_ю_ _с_о_б_а_ч_к_у. Все — гадость. Ты не должна была вставать, ибо он _н_е_ _с_м_е_л_ _т_а_к_ _г_а_д_к_о_ проявлять себя! Замученная болезнями, непосильным трудом, подлым обращением с тобой, бранью и побоями, ты, один раз за эти подлые 9 лет, уехала вздохнуть… на 5 недель! а этот эгоцентрист и неврастеник… нагло (и подло) показывает: „вы мне и _н_е_ _н_у_ж_н_ы… у меня дела поважней вас… и вот, я безразличный к вам, _у_е_з_ж_а_ю“. А ты, покорная этому подлому и глупому капризу, бежишь, _н_а_в_я_з_ы_в_а_я_ себя, свои _у_с_л_у_г_и! Оля, выпрями себя! Твердо и смело заяви: „вот Вы как демонстрируете… подло и глупо. Я Вам _н_е_ _ж_е_н_а, я вам _н_е_ _с_л_у_ж_а_н_к_а. Я — _с_а_м_а! Жить с Вами не хочу и не буду. Я должна обдумать и решить _м_о_е. Я девять лет работала на Вас. Предъявите Ваш _с_ч_е_т. Я предъявлю свой. Я _р_а_з_р_ы_в_а_ю“. Вот как надо _п_о_ _п_р_а_в_д_е.

Мне все еще не доставили французских книг, а они уже продаются, их читают в Париже, и Елизавета Семеновна купила. Так обычно: автор всегда последний. Хотя Эмерик болтала: в пятницу пришлют Вам 50 экз.

Вчера нашел под дверью пакетик, без марки, кем-то подсунутый, а я не выходил из дома: я лежу камнем, не хочу ничего, не ем: Ты, ты, ты мне нужна, только ты! Разорвал… Письмецо от арх. Владимира, от… 27 мая566. Оче* видно, кто-то привез из Ниццы:

Дорогой во Христе Иван Сергеевич,

Не откажите принять скромную лепту от почитательниц таланта Вашего — скромных тружениц-учительниц в г. Ницце. С глубоким уважением Ваш арх. Владимир

27. V.46

Лепта — 1300 фр. У меня стиснуло сердце. Как могу я принять?! — лепту! Не смею. Но не смею и не принять. Я ее возвращу десятерицей. И — сколько так!.. Вот почему я хотел бы _в_с_е_ раздать. Господи, как я счастлив — и как же _н_е_с_ч_а_с_т_е_н!

[На полях: ] Получил два твоих письма — с пути, и от 12-го.

Я все жду стуков-звонков… — тебя жду… как взмывает, сердце! как сжимает его болью!

Как обнимаю тебя, как нежно ласкаю мою единственную, Тебя, Ольга моя — вечная моя.