«Если он узнает, что я убил его жену – да, несколькими словами, а не ядом или ножом, но убил! – никакого «потом» у нас не будет, – беспощадно сказал он сам себе. – Альс не простит. А кто бы простил?! Он ее любит. И если даже поймет, что иначе я не мог, это навсегда разлучит нас. Что ж, бывает, что правильного выбора просто нет. Что ни выбери, все равно ошибешься. Но я так не хочу, чтобы ему было больно!»

– Это подождет, – сказал Аластор, сжимая его ладони, будто пытался их согреть. – Подождет, Лу. Ты только не вздумай опять…

– Не вздумаю, – старательно улыбнулся Лучано и опустил ресницы, чтобы не выдать себя взглядом. – Не бойся за меня. Я же Итлийский Кот его величества, а у всякого кота девять жизней. И я свои еще не потратил.

– Вот про кота это верно, – фыркнул Альс и вдруг с удивлением посмотрел на руки Лучано в своих, словно только сейчас их увидел. Торопливо отдернул их и явно смутился. – Ладно, целители сказали, чтобы я тебя долго не мучил. Тебе отдыхать надо. Я потом зайду, вечером.

– Конечно. – Лучано опустил ресницы еще сильнее, намекая, что устал, и Аластор все понял верно. Встал, пошел к двери. Когда он уже взялся за ручку, Лучано все-таки не выдержал. Глупо! Но если не спросить сейчас, потом… Ох, да хватит думать про «потом»! – Альс, а почему «паскуда»? Что это такое, м?

– А? Ты о чем?

Аластор оглянулся и покраснел. Точно покраснел!

– Я слышал твой голос, – объяснил Лучано, тоже чувствуя, как кровь приливает к лицу. – Когда уходил… Я остался, потому что вы с Айлин меня звали. И ты кричал…

– Ах, это! – Светлую кожу Альса от бородки и до самых ушей залило румянцем. – Это не что, а кто. Ты… кое на кого похож…

– Ты говорил, – согласился Лучано, вспомнив давний разговор в походе. Такой давний, будто целая жизнь прошла. – Но не сказал, на кого.

– Я вас познакомлю, – очень смущенно сказал Аластор, пряча взгляд. – Обязательно. Вот поправишься – и непременно!

И выскочил за дверь, словно мальчишка, пойманный на шалости.

Лучано посмотрел ему вслед и вздохнул. О каких же глупостях они болтали! Только бы не сказать друг другу самого главного, того, в чем всегда так тяжело признаваться. Почему человек так устроен, что слова ненависти даются ему легче слов заботы, благодарности, нежности? Никто не боится ненавидеть, но любить так страшно!

– Больше никаких посещений, – сварливо предупредил Бреннан, входя в комнату. – Я вам сейчас дам успокоительное, извольте его выпить.

– Премного благодарен, грандсиньор, – отозвался Лучано. – А можно мне повременить с этим полезным и важным делом, пока не доберусь до своей спальни?

– С ума сошли, юноша?! – Седые брови целителя взлетели в непритворном возмущении. – Какая еще «ваша спальня»?! Вас недавно с того света вытащили! И вы хотите остаться без наблюдения?!

– Грандсиньор, мне очень нужно! – Лучано прижал руку к сердцу, умоляюще глядя на целителя. – Обещаю вести себя тихо! Выпью лекарство и лягу спать, Всеблагой клянусь! А рядом с королевской спальней мне будет гораздо спокойнее, чем здесь!

– Вздор! – отрубил Бреннан. – Никого лишнего я и сюда не пущу. А если у вас опять сердце остановится?!

– Не остановится, – уверенно сказал Лучано, поймав взгляд Бреннана. – Вот увидите. Это была трагическая случайность, которая больше не повторится.

– Ах, вот как, значит… – протянул тот. – Какая любопытная случайность… А если вы ошибаетесь, милорд? Готовы поставить на это свою жизнь?

– Уже поставил, – усмехнулся Лучано и попытался встать с кровати.

Получилось не очень, под хмурым взглядом целителя он смог только сесть, но с каждым движением силы возвращались так быстро, словно серая мгла запредельных дорог ему просто привиделась.

– Так, погодите-ка!

Бреннан подошел к нему, снимая что-то с шеи, и накинул на Лучано тонкую цепочку с круглым зеленым камешком размером с фалангу пальца. Скосив глаза, Лучано рассмотрел недурной хризолит, повисший у него на груди поверх все еще расстегнутой рубашки.

– Будете носить это, не снимая, – прежним сварливым тоном распорядился целитель. – Нигде не снимая, понятно? Ни в спальне, ни в ванной. Помочь вам эта вещь не поможет, но даст мне знать, если с вашим организмом снова случится что-то недопустимое. И очень вас прошу хотя бы в ближайшие несколько дней никуда не выходить без сопровождения. Вот хотя бы боевика своего берите, для Красной гильдии он на редкость толковый парень.

– Согласен, грандсиньор, – кивнул Лучано, поймав камешек ладонью и с любопытством его разглядывая. – Это амулет?

– Это магия, юноша, – фыркнул Бреннан. – Хорошая профессиональная магия, а не шарлатанство, которое продается на ярмарках. Это у них амулеты, а у нас – артефакты. Кстати, советую обзавестись магическим щитом, вы же совершенно уязвимы перед любым проклятием. Странно, что раньше об этом не подумали.

– Благодарю за совет, грандсиньор, – снов кивнул Лучано очень почтительно. – Непременно им воспользуюсь.

– Завтра в полдень пожалуйте ко мне на осмотр, – все еще хмуро сообщил целитель и позвал: – Дилан! Проводи милорда до спальни и скажи гвардейцам, чтобы не пускали к нему никого.

Уже знакомый ему юноша вышел из соседней комнаты, держа в руке флакон темного стекла.

– Тридцать капель на стакан воды, – буркнул Бреннан. – И если станет плохо, извольте не разыгрывать героя и сразу зовите охрану. Любое недомогание, понятно вам? Тошнота, головокружение, слабость, мельтешение в глазах, боли – особенно в левой руке! Необычная жажда, сухость во рту, жжение под ложечкой…

Лучано добросовестно выслушал перечисление всевозможных симптомов, одновременно застегивая рубашку. Внук грандсиньора подал ему туфли и внимательно проследил, как пациент их застегивает все еще непослушными пальцами. Потом протянул руку, и Лучано встал, опираясь на нее.

– Может, мне подежурить в вашей спальне, милорд? – спросил Бреннан-младший, когда они вышли в коридор. – Хотя бы до завтрашнего утра. У вас был очень странный и опасный приступ.

– О, не беспокойтесь, дорогой синьор, – улыбнулся Лучано. Убедился, что голова не кружится, и решительно забрал у юноши руку. – Я бы с радостью продолжил наше знакомство, но дежурство в моей спальне это, право, лишнее. Не хотелось бы испортить бы вам репутацию в благодарность за вашу помощь и заботу.

– Мою репутацию? – хмыкнув, уточнил Дилан, идя рядом. – Я же целитель, а не девица. Или вы о слухах, которые могут пойти? Насчет итлийской любви и всякого такого?

– Именно, – кивнул Лучано, косясь на парня, который преспокойно заявил:

– Это было бы весьма неосторожно с чьей-то стороны. У целителей, конечно, нет привычки швыряться проклятиями или Молотом Пресветлого, но и в обиду мы себя редко даем. Вот так скажешь гадость про скромного безобидного лекаря, а потом придется идти к моим почтенным коллегам, чтобы вылечить пульпит в простате.