– Пульпит… где?!

Лучано даже остановился, с ужасом взирая на юношу и надеясь, что не расслышал. Или что знает дорвенантский язык не настолько хорошо, как ему казалось.

– Пульпит – это же… воспаление зуба?! Но… там нет зубов!

Он потряс головой, пытаясь представить непредставимое!

– А это пока вы целителя не обидели, – лучезарно улыбнулся юноша и подмигнул ему. – И заметьте, милорд, это не проклятие, так что законам Ордена неподсудно. Чистая целительская магия! Вырастить человеку здоровый зуб – что в этом плохого? А где именно это будет, и что с ним дальше случится, на все воля Милосердной Сестры.

– Какой кошмар, – искренне сказал Лучано, передернувшись. – Охотно верю, что у вас нет явных врагов, синьор… О, Лионель! Как я рад вас видеть!

– Я тоже, милорд! – Боевик, ожидавший в холле неподалеку от лазарета, вскочил ему навстречу. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – сообщил Лучано. – И помню, кому этим обязан. Если бы не вы и синьоры целители… Лионель, я перед вами в долгу!

– Пустое, милорд. – Губы Саграсса тронула смущенная улыбка. – Если мы начнем считаться долгами, боюсь, даже моим потомкам с вами не расплатиться. Доброго дня, сударь Дилан, – обратился он к молодому целителю.

– И вам доброго дня, милорд, – поклонился тот. – Если у вас дело к лорду Фареллу, я могу вас оставить, но после разговора ему придется отправиться к себе и хорошо отдохнуть.

– Нет-нет, я только хотел узнать о его здоровье!

Боевик еще сильнее смутился, и Лучано заметил, что сияющий праздничный вид он изрядно утратил. Парадный камзол измят, волосы встрепаны, хотя заметно, что их пытались опять привести в приличное состояние, но то ли наспех, то ли неумело. Ах да, бег по дворцу с Лучано на руках, а потом порталы и притащенный в охапке грандсиньор Бастельеро. Тут кто угодно испортит прическу!

– Вы ведь куда-то собирались, Лионель? – подсказал он виновато. – Простите, что задержал, но теперь вы совершенно свободны. Грандсиньор Бреннан прописал мне оставаться в постели хотя бы до завтра, и если у вас дела…

– Я… немного опоздал, милорд. И теперь мои дела придется отложить на неопределенный срок. – Саграсс пожал плечами и вздохнул, но тут же торопливо добавил: – Ничего страшного! Уверен, что смогу все объяснить. Вы позволите проводить вас?

– Не позволю, – решительно сказал Лучано. – Если это дело, о котором я думаю, немедленно займитесь им. Со мной уже все хорошо, я под присмотром целителей, а прекрасные синьорины не любят ждать! И если вас спросят о причине задержки, ради Всеблагой, не вздумайте стесняться и скажите, что спасали мою жизнь – это ведь чистая правда!

– Благодарю, милорд! – Глаза боевика радостно блеснули, и он поклонился. – Вы совершенно правы. Я должен извиниться за опоздание!

И он исчез так быстро, что Лучано только удивился, как это возможно без магии. И ладно бы для него, Шипа, но чтобы дворянин!

Больше по пути им никто не встретился, дворец притих, словно перед грозой, ожидая, чем все закончится.

– Скажите, синьор, вы и королеву лечили? – вежливо поинтересовался Лучано, сворачивая в сторону королевских покоев.

– Ну что вы, милорд, мне это не по чину, – улыбнулся юноша. – Здоровьем ее величества занимаются лейб-лекарь и леди Эддерли. Ну и мой дедушка, разумеется. А я всего лишь адепт Академии. Правда, последнего курса, но все-таки адепт.

– О, не сомневаюсь, вас ждет блистательная карьера, – мурлыкнул Лучано. – Эти ужасные слухи… они правдивы?

– Уверен, милорд, вам бы не хотелось, чтобы я с кем-то обсуждал ваше здоровье.

Усмешка Бреннана-младшего стала самую чуточку ехиднее, и Лучано пришлось признать, что его только что элегантно и вежливо щелкнули по носу.

– Вы совершенно правы, – признал он со вздохом, подходя к дверям своей спальни. – Доброго дня, господа!

– Доброго дня, милорд! – Оба гвардейца, стоящих на часах, расплылись в улыбке, и один из них радостно заявил: – А нам сказали, что вы умерли! И что вас Лионель Саграсс пытался вернуть, да только ничего у него не вышло, он же боевик. Тогда он самого Архимага притащил и поклялся, что вину на себя возьмет. Ему-то какая разница, он и так на каторге! Милорд, а вы точно живой, не умертвие? Вы не подумайте, нам-то все равно, любопытно просто.

– Эм-м-м…

Глядя на эти довольные усатые физиономии, Лучано растерялся, не зная, что сказать, и тут из-за его плеча молодой целитель сдержанным тоном сообщил:

– Слухи о смерти его светлости сильно преувеличены. Лорд Бастельеро приезжал во дворец не для того, чтобы вернуть душу лорда Фарелла, а чтобы проверить его на предмет проклятий. Таковых, кстати, не обнаружилось. Так что никаких особых происшествий, господа, обычный приступ нездоровья из-за частого пользования порталом. Бывает, сами знаете. Кстати, лорду Фареллу предписан полный покой, и к нему велено никого не пускать.

«Какой умница! – искренне восхитился Лучано. – Портальная болезнь, м? Отличное оправдание, жаль, что я сам не додумался!»

– Так это… – растерялся в свою очередь говорливый гвардеец. – Мы не пустим, разумеется, но милорда уже ждут. И такой гость, что ему не откажешь! – Указал взглядом на дверь спальни и прошептал: – Его светлость лорд-канцлер. Несколько минут назад пришел!

– Уже? – вырвалось у Лучано. Неужели Аранвен обо всем знает?! Однако он тут же опомнился: – О, какая честь! Грандсиньор пожелал осведомиться о моем здоровье! Не будем заставлять его ждать!

Он обреченно вошел в спальню, целитель последовал за ним, а гвардейцы смолкли, опять приняв чинный бравый вид, но Лучано бы не поручился, что их сомнения полностью развеяны. Этого еще не хватало, кстати! Всем известно, что возвращенцы – опаснейшие твари, которые подлежат уничтожению или пожизненному заключению под стражу. Очень любопытно, это кто-то так неудачно пошутил или совсем наоборот? Хорошо, что грандсиньор Бастельеро в случае необходимости готов подтвердить обратное, но плохо, что слухи все-таки пошли.

– А, Фарелл! – Аранвен, сидящий в кресле у окна, поднял голову от какого-то документа. Лучано у себя бумаги такого вида не помнил, похоже, что канцлер принес ее с собой. – Рад видеть вас живым и, надеюсь, в добром здравии? А вы, юноша, внук магистра Бреннана? Дилан, верно?

– Счастлив, что вашей светлости известно мое имя. – Целитель низко поклонился. – И прошу прощения за дерзость, но умоляю не слишком утомлять лорда Фарелла беседой. Ему предписано выпить лекарство и лечь спать как можно быстрее.

– Я за этим прослежу, – благосклонно кивнул канцлер. – Через несколько минут.

И перевел на Лучано требовательный взгляд, под которым так и хотелось поежиться, а потом признаться вообще во всем, даже в том, о чем грандсиньор Аранвен точно не мог знать.

– Да, ваша светлость, – снова поклонился юноша, ставя флакон на столик. – Тогда позвольте вас оставить?