а в случае преступления отделываются незначительной пеней; они перестали быть по отношению к своему феодалу рабами и освободились от всяких повинностей…» Как ни неприятна была феодалам такая революция в умах, но все новые жизненные силы общества стремились заключить с ней союз.

Связь монархической идеи с коммунальной. С усилением общин одновременно возвышается и королевская власть; но не следует думать, что королевская власть создала коммуну; напротив, коммуна способствовала усилению королей. Мишле давно заметил, что «община создала королевскую власть, а не наоборот». Точнее было бы сказать, что община поддержала королей, подала им дружескую руку. Положим, что община не принимала прямого участия в создании могущества королей; но как община, так и короли стремились к организации общественного порядка, к ограждению общества от насилия феодалов и потому действовали заодно и помогали друг другу. Как только какая-нибудь община получала силу, она уже готова была стать за короля во имя свободы. На коммуну оказали влияние римское право, римские предания. Каждый глава коммуны должен был знать латинский язык и римское право; акты писались на латинском языке. Королевская власть также возвысилась под влиянием этого права; ее упрочению содействовали болонские юристы, которые тогда только что начали публичное преподавание в старейшем университете Италии и Европы[213]. Такое одинаковое влияние римского права на развитие коммуны и королевской власти было одной из причин возникновения союза между этими двумя силами. Пример существования дружеских отношений между ними можно видеть из свидетельства летописца Ордерика Виталия, который говорит, что в его время была устроена «община народная», причем священники должны были следовать за королем с хоругвями своих приходов и с горожанами.

Людовик VI (1108–1137). Король Людовик VI, в молодости прозванный Расторопным, а под старость Толстым, иногда искренне покровительствовал коммунальному движению, иногда враждовал с ним. Он под конец оценил смысл этого движения, хотя и не без помощи знаменитого аббата Сугерия. Последний, правда, не любил общин, но, видя в них организацию порядка, считал за лучшее поддерживать их[214]. Правления Людовика VI и сына его Людовика VII по характеру своему мало отличаются одно от другого; на обоих царствованиях отразилась деятельность Сугерия. Характер и значение этой деятельности, а также административные способности Сугерия раскрываются в его обширной переписке. Людовик VI предпринял свой первый поход для защиты аббата Сен-Дени и епископов Орлеанского и Реймского от феодалов. В этом предприятии он нашел поддержку в коммуне. Опасаясь противодействия коронованию со стороны некоторых вассалов, он решился возложить на себя венец в Орлеане, а не в Реймсе, епископ которого пользовался правом совершать эту церемонию. Архиепископ Санса при коронации «опоясал его мечом на защиту храмов, бедных и на защиту всех притесняемых». Эта фраза весьма важна; она показывает, что духовенство особенно чувствовало необходимость порядка, побуждая короля преследовать мятежников. Людовику VI удалось развить в себе высшее чувство справедливости, редкое в то время произвола; он сознавал, что феодальный порядок больше немыслим. Лучшую половину своего царствования этот король находился под влиянием Сугерия, и все перемены, происшедшие в это царствование, нужно приписывать главным образом уму аббата. Эти перемены послужили к упрочению королевской власти. Деятельность самого короля весьма незначительна; она ограничивается защитой дороги торговцев или борьбой с владельцами каких-нибудь замков. Но в его царствование выработалась важная идея о высшем значении королевской власти. Даже и в этих мелких предприятиях короля проглядывает одно стремление упрочить и поднять монархическую власть. Постепенно сливаясь с понятием о государстве, эта власть считает себя при каждом случае призванной для поддержки справедливости и порядка. Хотя король Людовик и не достиг полного признания этих притязаний, но в умах современников зародилось сознание важности королевской власти.

Людовик хотел даже показать значение короны в Нормандии, властителем которой считался король английский Генрих, отнявший ее у законного вассала Роберта и его сына. На зов Людовика откликнулись все недовольные Генрихом ленники. Французский король, казалось, стоял за справедливость и законные права. С ним были все сильнейшие графы (анжуйский, бретонский, фландрский и др.). Но вскоре обнаружилось, что на вассалов полагаться нельзя, потому что они все щадили противников, таких же рыцарей, как сами, что считалось долгом чести. Страдали только поселяне и их жатва; горожане сидели за своими стенами. Вообще средневековая война не была похожа на войны последующих времен; она давала только случай выказать силу и ловкость; воины, закованные в железо, щадили друг друга. Так было и в данном случае; мы читаем только о мелких стычках; казалось, война обратилась в турнир. Однако в 1116 г. французы были разбиты Генрихом: убитых оказалось трое, а пленных сто сорок. После такой неудачи своего короля бароны Франции стали отпадать от него и переходить к победителю. Графы Анжу и Фландрии заключили мир с Генрихом, Людовик должен был вернуться в Париж ни с чем. Ему было обидно; самолюбие его страдало. Король обращается за советом в монастырь Сен-Дени. Оттуда ответили: «Если у вассалов мало рыцарей, обратитесь к прелатам; пусть они пригласят своих пасомых против общего врага».

Тогда все поднялись с разрешения епископов. Это было первое народное ополчение во Франции. Оно кинулось грабить Нормандию… Результаты этого события были незначительны, но важен факт такого рода, что с 1120 г. во Франции впервые образовалось национальное войско.

Коммунальное движение, начавшееся во Франции в XI в., в XII столетии достигает своего расцвета. В нормандской войне проявилась его полная сила. Если французский король не мог на этот раз достичь успеха, то все-таки коммуны помогли ему даровать Вильгельму Клитону, за которого он воевал, графство Фландрское. Затем коммуны оказали ему более важную услугу в войне с германским императором, Генрихом V. В борьбе за инвеституру Людовик всегда подчинялся влиянию Сугерия, державшего сторону папы.

Тогда умершего Пасхалия сменил Геласий; императорская партия изгнала его из Рима. Он укрылся во Франции, где и умер в Клюнийском монастыре. В преемники ему был выбран француз и на французской земле; выбор пал на архиепископа вьеннского Гвидо, друга и близкого родственника французского короля. Он принял имя Каллиста II. Император не признал его, но зато он мог быть уверен в поддержке французского короля. Франции надлежало теперь сказать решительное слово в великом вопросе, разделявшем Европу на две половины.

Собор в Реймсе в 1119 г. В Реймсе в 1119 г. был созван собор для решения дела Генриха V под председательством папы; сюда съехались пятнадцать архиепископов, двести епископов и множество других духовных лиц. Прибыл и Сугерий. Король Людовик открыл собрание. Он жаловался в своей речи главным образом на английского и германского королей и ничего не говорил об инвеституре. Сугерий так ловко повел дело, что собор