ирокезом, ничуть не стесняясь окружающих. Впрочем, на парочку мало кто обращал внимание — большая часть селения радовалась своим вновь обретенным близким. Широкая улыбка не покидала лицо Кьелла, пока он и соратники, ведомые Баухой, шли по заполненным счастливыми разумными улочкам селения.

«Была бы гитара, сыграл бы ‘Прощание Славянки’, ” умиленно подумал он. «Может, у Вахаки найдется какое-нибудь укулеле для такого случая? Не, они все заняты — к ним радость пришла в дом.»

Их провожатая тем временем застыла на полушаге, и, резко развернувшись, с невнятным криком бросилась к пухлому аумауа, спешившему им навстречу, и стиснула его в богатырских объятиях. Тот, улыбаясь, хлопал ее по спине, и что-то успокаивающе говорил.

«Ну вот, мы ее потеряли,” заухмылялся гламфеллен. «Ладно, мы уже пришли, вроде как.” Он оглядел каменное строение, с удивлением узнавая типичную энгвитскую архитектуру — пусть раскрашенные традиционными хуановскими мотивами, и дополненные парой деревянных идолов у двери, эти стены было трудно спутать с чем-то другим. Полукруг арки входа, стрельчатые декоративные зубцы поверх передней стены, и крытый чешуеобразной черепицей купол, своим видом напомнивший Кьеллу артишок — все эти детали с избытком присутствовали и в дирвудских руинах, и на Поко Кохара. Он обернулся, и остановил взгляд на Алоте и Идвин, увлеченно разглядывающих этот образчик древней архитектуры, облагороженный местным колоритом. Уже собравшись подойти к друзьям поближе, и выслушать их назревшие мнения, он неожиданно был остановлен обратившейся к нему женщиной-Вахаки.

— Чужеземцы… вы сопровождаете вернувшихся воинов? — эта аумауа, наголо бритая, высокая, и широкоплечая, носила одежды матару и белую боевую раскраску. Ее голос был неуверенным, словно она сама не понимала, зачем заговорила с Кьеллом и компанией.

— Угу, — повернулся он к ней, добродушно улыбаясь. — Мы, вообще-то, к ранга Руасаре, с посланием от королевы Онеказы II. Меня должны узнать во фразе «чрез рушащиеся горы, по омраченным морям». Ранга — в энгвитском здании? — он указал на постройку за спиной говорившей.

— Это строение — наследие наших предков, — все с тем же сомнением ответила женщина, и, поколебавшись, отступила в сторону. — Идите прямо, ранга Руасаре сейчас в главной зале.

— Спасибо, уважаемая, — благодарно кивнул женщине Кьелл, подходя к испятнанным патиной бронзовым дверям. Та не ответила, потерявшись в своих мыслях, и скользя отрешенным взглядом по веселящимся соплеменникам.

Кьелл неожиданно понял, что могло быть причиной этой странной задумчивости, и его сердце пронзило сожаление. Судя по одиночеству этой женщины-воина, кто-то, ушедший ранее, не вернулся к ней, как вернулись сегодня к своим близким многие Вахаки, сочтенные потерянными.

— Жизнь продолжается, ведь так? — тихо сказал он ей, остановившись рядом.

— Да, но не для него, — отрешенно ответила аумауа, вряд ли понимающая, с кем говорит.

— Все души возвращаются из-за Грани рано или поздно, — печально ответил гламфеллен, чьи подозрения только что были самым явным образом подтверждены. — Но живым туда торопиться не стоит. Погибни я завтра, я бы не хотел, чтобы моя любимая тосковала всю оставшуюся жизнь, — вздохнув, он добавил: — Извини, уважаемая, я лезу не в свое дело. — аумауа недоуменно воззрилась на него, словно только заметив его присутствие, и медленно покачала головой.

— Благодарю тебя за участие, чужеземец. Но я не должна задерживать посланца Онеказы. Иди же, ранга ждет тебя, — Кьелл кивнул ей на прощание, и двинулся следом за друзьями.

***

Тронный зал ранга Вахаки выглядел много симпатичнее подобных помещений, незатронутых влиянием живых — множество жаровен с открытым огнем, разложенные на полу подушки для сидения, и драпирующие окна и стены полотна красной ткани добавляли ему уюта. Ранга Руасаре, рослая и жилистая, удобно устроилась на деревянном троне, окруженном жаровнями, и с отсутствующим видом грызла изрядно поеденный уже плод коики. Черты её лица, правильные, пусть и деформированные ломаными линиями боевой раскраски, выражали безмятежность с капелькой удивления. Отсветы колеблющегося пламени играли в иссиня-черных волосах женщины, и на не менее черном наконечнике рогатины, прислоненной к спинке трона. Склонившийся к Руасаре матару что-то говорил ей, тихо и быстро, но заметив приближающегося Кьелла сотоварищи, коротко поклонился и отошел в сторону.

— Ты заставил главный зал моего дома опустеть, чужеземец, — высказавшись, ранга отправила остатки фрукта в рот, и в несколько мощных нажатий перемолола его челюстями. Проглотив свой перекус, она продолжила:

— Почти все из моих ближних вновь обрели кого-то сегодня.

— Есть немного, — улыбнулся Кьелл. — А Вахаки безудержны не только в бою, но и в радости, как я погляжу. Скажу честно, увиденное сегодня мною стоило и этого путешествия, и боев, через которые мы прошли на Кривой Шпоре, — слова бледного эльфа были абсолютно искренни — ликование воссоединившихся аумауа не смогло бы оставить равнодушным и более черствое сердце, чем его.

— Ты прав, — легко согласилась ранга, поднимаясь с трона. — Как твое имя? Я до сих пор не знаю, кого мне поминать в благодарностях.

— Кьелл Лофгрен, — чуть поклонился гламфеллен. — Я был не один, все мои компаньоны… кхх…

Его скромничанье прервали самым необычным образом — Руасаре быстрым шагом подошла к нему, и, протянув мускулистые руки, сжала Кьелла в крепких объятиях.

«Так, какое там число на счетчике внезапно свалившихся на меня обнимашек?» подумал он, отрешенно глядя в потолок. Увлекшаяся ранга легко оторвала бледного эльфа от пола, удерживая его на весу.

— Ты вернул сестру моему Апаро, Кьелл, — тепло произнесла женщина, все еще не разжимая объятий. — Ты вернул родителей, детей, и любимых многим из моих соплеменников. Отныне и навек, ты — друг Вахаки.

— Чужеземцем прекратите звать — и то ладно, а то мне как-то поднадоело уже это прозвание, — отстраненно отозвался тот. — Ты там не устала меня держать?

— Ничуть, — рассмеялась Руасаре, все-таки отпуская эльфа, и усаживаясь обратно на трон. — Оставайся с нами сегодня, Кьелл, вместе со своими друзьями. Раздели с нами пищу, вино, и радость второго обретения близких. Многие захотят отблагодарить тебя сегодня.

— А знаешь, Руасаре, и останемся, — ответил он. — До вечера побудем, и двинем обратно.

— Ты многое потеряешь, Кьелл, вечером начинается все самое интересное, — глядя в сторону, ранга улыбнулась с неожиданной игривостью.

— Увы, дела не ждут, — отозвался гламфеллен, пряча улыбку. — Кстати,