Шрифт:
Закладка:
— Она прекрасна, — выдохнул Святопрост.
— Сестра, запишите, — сказал хирург, ещё разок взглянув на результат своей работы. — Ну… вы поняли, да?
— Хи-хи.
В нос и рот клонки были вставлены трубки поддержания жизнеобеспечения, а рядом с кроватью пикал точно такой же электрокардиограф. Девушка пока что пребывала без сознания.
— Познакомься, Святопрост, — сказал Несутин. — Первый в мире клон женского пола.
— А как её зовут?
— Я думал, это ты нам скажешь, — учёные улыбнулись. — Как думаешь, какое имя подходит ей больше всего?
— Э-э-э, — задумался Святопрост. — Стефани! Нет… Кассандра! Нет… Саманта! Нет-нет-нет… Погодите-ка.
Это очень ответственный момент, — понимал Святопрост. — Её имя должно быть символичным, так же, как и она сама. Это не просто имя. Это имя первой в мире девушки-жука, и я просто не могу сплоховать. Так-так-так. Девушка. Жук.
— Жучка! — крикнул он. — Да, точно! Уверен, что для такой красотки просто идеально подойдёт имя Жучка!
— Хм, — сказал Дрын-дын-дынов. — Ну что ж? Отличный выбор.
Святопрост откинулся на кровати и удовлетворённо улыбнулся. Да, вот это и есть настоящая суперсила. Его не обманули ни на йоту. Врачи и учёные действительно перевернули его мир с ног на голову и подарили ему самое настоящее счастье, вот только…
— А зачем вам это? — спросил Святопрост.
* * *
СМОЛЕНСК. ЛАБИРИНТ В ПАРКЕ РАЗВЛЕЧЕНИЙ «ВИЗГЛЯНДИЯ».
Для своих габаритов князь Одоевский оказался на редкость гибким мужчиной. Целых полчаса он просидел в позе лотоса посередь детского лабиринта и даже не шелохнулся. Одоевский слушал жадно. Одоевский слушал внимательно.
Я рассказал ему о Романове, дневнике и Тёмном Властелине. Рассказал о том, что опричники на самом деле очень даже смертны и о том, что многие семьи уже готовы поддержать восстание. К сожалению, дальнейший разговор нам пришлось перенести. Толпа шестилеток устроила в лабиринте зарубу на поролоновых палках, так что мы вылезли и пошли дальше, на горку для тюбинга.
Не то, чтобы я подозревал детей в шпионаже, но всё равно. Лишние уши, пусть даже такие маленькие, мне сейчас были ни к чему.
— Итак, — сказал Одоевский. — Кто, говоришь, уже согласился тебя поддержать?
Князь тяжело дышал. Скатываться было легко и весело, а вот тащить здоровенную перекачанную камеру от трактора в горку — не очень.
— Троекуровы, — начал перечислять я, — Крашевы, Мясницкие и Черкасские.
— Черкасские⁉ — неподдельно удивился князь. — Боюсь спросить, как ты убедил этого упёртого старика. Да чего там? Мне интересно даже то, как ты умудрился с ним встретиться.
— Было непросто, — кивнул я. — Пришлось проявить определённую сообразительность.
— Хм, — Одоевский наконец-то дошёл до вершины, подтянул тюбинг за верёвочку и удобно устроился внутри. — Слушай, ну раз уж даже Черкасские в теме, то и нам стоит поучаствовать. Всё-таки мы с тобой не чужие люди теперь. Онотолий с твоей Любкой совсем другим человеком стал, никак нарадоваться не могу.
— Я тоже очень рад за ребят.
— Ладно. Внимательно слушаю твой план, — сказал Одоевский, оттолкнулся ножками и покатился с горки. — Внизу расскажешь!
* * *
СВЯТОПРОСТ
— Зачем вам это? — спросил клон у учёных, а учёные ему ответили.
Причины действительно были. Оказалось, что действующий ныне Император, — тот самый, на которого с какого-то хрена ополчился Илья Ильич, — решил внезапно, что производство клонов слишком токсично и его пора сворачивать.
Дело это не быстрое, — год, а может быть даже два, — но уже решённое. Соответствующий законопроект подписан.
Казалось бы, какое ему дело?
Несутин и Дрын-дын-дынов не брались утверждать, что докопались до сути вещей, но предположили, что это может быть связано с тем, что Император опасается сразу двух вещей:
Первое — из-за обилия клонов ликвидаторы и одарённые стали гораздо реже погибать в схватках с химерами. Число их растёт, а знатные семьи становятся всё сильнее. Нехорошо.
Ну и второе — то самое обилие клонов, к которым не прилагается никакой чёткий механизм управления. До сих пор они показывали себя верными юнитами и не доставляли хлопот, но это лишь до сих пор. Мало ли, что может случиться в будущем? Тоже нехорошо.
Короче говоря, дело обстояло как-то так.
— Но зачем это вам? — до сих пор не понимал Святопрост.
Учёным было жаль разработки. Учёным было жаль разумную расу, которую было решено истребить из-за излишней предосторожности Императора. Ну и, конечно же, учёным было жаль себя. Узкопрофильные специалисты по клонам в мире без клонов станут кушать гораздо реже, одеваться хуже, да и никаких командировок в Сочи им больше никогда не светит.
При этом Несутин и Дрын-дын-дынов находились в том нежном возрасте, когда переучиваться на другую профессию уже поздно, а выходить на пенсию ещё рано. Вот они и подумали, что раз уж Император прицепился к «токсичности» производства, то можно свести эту самую токсичность на нет. То есть совершенно. Совсем.
— Ты и она первая в мире пара клонов, способных на репродукцию потомства, — сказал Несутин. — В скором времени мы наладим производство таких же самок, а после выключим конвейер навсегда.
При этом дети клонов будут жить в два раза дольше. Ведь это Святопрост и ему подобные изготавливались уже тридцатилетними, а малышам-жуколюдам придётся самостоятельно пройти через младенчество, детство и отрочество.
— А мы останемся при работе, — закончил Дрын-дын-дынов.
— И я тоже, — добавил от себя узкопрофильный клонячий хирург.
Как удивителен мир и его хитросплетения, — подумал Святопрост. — И история целой расы может начаться с того, что три мужика просто-напросто боялись потерять работу.
Впрочем, больше ни о чём таком сложном и вдохновенном Святопрост не думал, а сразу же попросил принести ему телефон. Он уже знал кому хочет позвонить и о чём хочет рассказать.
— Да, Святопрост, — сказал Прямухин. — Передаю дело под твою ответственность. Модифицируй кого хочешь, лишь бы эти ребята в конечном итоге были за нас.
— Спасибо, Илья Ильич! Я не подведу!
* * *
СМОЛЕНСК. ПАРК РАЗВЛЕЧЕНИЙ «ВИЗГЛЯНДИЯ».
Плечом к плечу, мы с князем стояли рядом с игровыми баскетбольными аппаратами и кидали мячи в корзину. Я за минуту набрал уже 40 очков, в то время как Одоевский едва перешагнул за 20. Чтобы как-то почтить князя, я начал нарочно мазать.
— Кидай нормально, — Одоевский спалил меня.
— Ладно, — сказал я и тут же добрал до 42-х.
Это был уже пятый матч, и я успел поведать ему о своём плане в мельчайших деталях.
— Неплохо, — сказал князь. — Весьма неплохо.
— Я собрал лучшую команду, — не без хвастовства сказал я. — Осталось только убедить вас поучаствовать. Всё-таки, дело опасное, но я изо всех сил постараюсь минимизировать жертвы. При идеальном раскладе их вообще не будет.
— Знаю, — князь забил свой последний мяч, потянулся всем телом и перешёл за соседний аппарат; здесь нужно было при помощи резиновой кувалды пиздошить кротов. — Ладно, Илья. Чего вокруг да около? Можешь на нас рассчитывать.
— Ваши условия?
— Об условиях поговорим, когда дело сделаем. Пока что рано загадывать. Когда начало веселья?
— Послезавтра, — я тоже закончил с баскетболом и взялся за кувалду. — В крайнем случае через два дня…
* * *
ТОРЖОК. СВЯТОПРОСТ.
— Пацаны-ы-ы! — с порога заорал Святопрост.
— Святопро-о-о-ост! — закричали пацаны.
Сегодня клон навестил свою родную общагу впервые с того момента, как его нанял на службу Илья Ильич Прямухин. Поначалу его встретили радушно, но уже буквально через пару секунд…
— А ты зачем штаны нацепил, придурок?
— Совсем с ума сошёл что ли, Святик?
— О, нет, ребят, — улыбнулся насекомыш. — Я не сошёл с ума. Зато я могу показать вам кое-что такое, от чего вы сами сойдёте с ума.
— Ну-ка, ну-ка.
— Вы готовы?
— Готовы мы, готовы.
— Вы точно готовы⁉
— Да показывай уже, заебал.
— Хоба! — одним резким движением Святопрост спустил с себя штаны.
В общаге повисло гробовое молчание. И именно с этого простого и незамысловатого «Хоба!» и началась история первой в мире армии свободных клонов. Да и, — если уж так подумать, — то и расы жуколюдов в целом…
Глава 19
Про Тверь
Как я и ожидал, в Тверской области было опаснее всего.
На въезде и выезде из каждого города производилась выборочная проверка автомобилей, на съездах в имения крупных семей стояли блокпосты, — для
