Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Руссо и Революция - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 151 152 153 154 155 156 157 158 159 ... 487
Перейти на страницу:
встречающиеся в природе. Они подражали природе лишь в деталях, а целое представляло собой композицию совершенств, лишь частично встречающихся в любом природном объекте. Винкельман был романтиком, проповедующим классическую форму.

Его книга была принята во всей Европе как событие в истории литературы и искусства. Фридрих Великий прислал ему приглашение (1765) приехать в Берлин в качестве управляющего королевской библиотекой и кабинетом древностей. Винкельман согласился приехать за две тысячи талеров в год; Фридрих предложил тысячу; Винкельман стоял на своем и напомнил историю о кастрате, который требовал за свои песни толстую сумму; Фридрих пожаловался, что тот просит больше, чем стоит его лучший генерал; «Eh bene», сказал кастрат, «faccia cantare il suo generale!». (Очень хорошо, пусть он заставит своего генерала петь!).67

В 1765 году Винкельман вновь посетил Неаполь, на этот раз в компании с Джоном Уилксом, который заставил Европу вздрогнуть от его неповиновения парламенту и Георгу III. Собрав дополнительные сведения, он вернулся в Рим и завершил свою вторую большую работу, Monumenti antichi inediti (1767). Его друзья-прелаты жаловались на то, что он написал «Историю» на немецком языке, который еще не стал основным средством обучения; теперь он порадовал их итальянским, и счастливый автор, сидя между двумя кардиналами, в экстазе читал часть своей книги в Кастель-Гандольфо Клименту XIII и многочисленному собранию знатных людей. Однако его обвинили в наличии еретических книг и еретических высказываниях,68 и он так и не получил от папства пост, которого, по его мнению, заслуживал.

Возможно, в надежде, что там он сможет увидеть Грецию, он решил посетить Германию (1768). Но он настолько погрузился в классическое искусство и итальянский уклад, что не получал никакого удовольствия от родной страны; он игнорировал ее пейзажи и возмущался барочной архитектурой и орнаментом; «Давай вернемся в Рим», — сто раз повторял он своему попутчику.69 Его с почестями приняли в Мюнхене, где ему подарили прекрасную античную гемму. В Вене Мария Терезия подарила ему дорогие медальоны, а императрица и принц фон Кауниц пригласили его поселиться там; но 28 мая, пробыв там всего месяц, он вернулся в Италию.

В Триесте он задержался в ожидании корабля, который должен был доставить его в Анкону. За эти дни он завязал знакомство с другим путешественником, Франческо Арканджели. Они вместе совершали прогулки и занимали соседние комнаты в гостинице. Вскоре Винкельман показал ему медальоны, полученные в Вене; свой кошелек с золотыми украшениями он, насколько нам известно, не показывал. Утром 8 июня 1768 года Арканджели вошел в комнату Винкельмана, нашел его сидящим за столом и накинул ему на шею петлю. Винкельман поднялся и стал бороться; Арканджели нанес ему пять ножевых ранений и скрылся. Врач перевязал раны, но объявил их смертельными. Винкельман принял последнее причастие, составил завещание, выразил желание увидеть и простить своего обидчика и умер в четыре часа дня. В Триесте ему поставлен красивый памятник.

Арканджели был схвачен 14 июня. Он признался, и 18 июня ему был вынесен приговор: «За преступление убийства, совершенное вами на теле Иоганна Винкельмана… Императорский уголовный суд постановил, что вы… должны быть заживо сломаны на колесе, от головы до ног, пока ваша душа не отойдет от вашего тела». 20 июля это было сделано.

Ограничения Винкельмана были связаны с географией. Так как он так и не смог реализовать свою надежду посетить Грецию в условиях, которые позволили бы широко изучить классические останки, он думал о греческом искусстве в терминах греко-римского искусства, которое можно найти в музеях, коллекциях и дворцах Германии и Италии, а также в реликвиях Геркуланума и Помпеи. Его пристрастие к скульптуре, а не к живописи, к изображению типов, а не личностей, к спокойствию, а не к выражению эмоций, к пропорциям и симметрии, к подражанию древним, а не к оригинальности и эксперименту — все это накладывало на творческие импульсы в искусстве жесткие ограничения, которые привели к романтической реакции против холодной жесткости классических форм. Сосредоточенность на Греции и Риме ослепила его в отношении прав и возможностей других стилей; подобно Людовику XIV, он считал жанровую живопись Нидерландов гротескной.

Несмотря на это, его достижения были выдающимися. Своим возвеличиванием Греции он всколыхнул всю европейскую сферу искусства, литературы и истории. Он вышел за рамки полуклассицизма Италии эпохи Возрождения и Франции Людовика XIV, перейдя к классическому искусству как таковому. Он пробудил современный ум к чистому и спокойному совершенству греческой скульптуры. Он превратил хаос из тысячи мраморов, бронзы, картин, драгоценных камней и монет в научную археологию. Его влияние на лучших представителей следующего поколения было огромным. Он вдохновлял Лессинга, хотя бы на противостояние; он участвовал в созревании Гердера и Гете; и, возможно, без аффлатуса, который исходил от Винкельмана, Байрон не увенчал бы свою поэзию смертью в Греции. Ярый эллинист помог сформировать неоклассические принципы Менгса и Торвальдсена, а также неоклассическую живопись Жака-Луи Давида. «Винкельман, — говорил Гегель, — должен считаться одним из тех, кто в сфере искусства знал, как заложить новый орган для человеческого духа».70

VI. АРТИСТЫ

Италия вряд ли нуждалась в увещеваниях Винкельмана, ведь она почитала своих богов, а накопленное ею искусство служило в каждом поколении школой дисциплины для тысячи художников из дюжины стран. Карло Маркионни спроектировал дворцовую виллу Альбани (1758), в которой кардинал Альбани под руководством Винкельмана собрал всемирно известную коллекцию античных скульптур — все еще богатую после многочисленных изнасилований. (Наполеон украл 294 экспоната для Франции; отсюда, возможно, и итальянская поговорка тех времен: Non tutti francesi sono la-troni, ma Buona Parte — не все французы воры, но большая их часть).

Венеция произвела на свет почти всех ведущих итальянских живописцев этих лет, а трое из них унаследовали уже известные имена. Алессандро Лонги, сын Пьетро, проиллюстрировал гений своего народа несколькими тонкими портретами, в том числе двумя портретами Гольдони.71 Мы видели, как Доменико Тьеполо сопровождал отца в Аугсбург и Мадрид и скромно предлагал свою специальность в общий фонд. В гостевом доме на вилле Вальмарана он прославился жанровыми сценами из сельской жизни: «Крестьяне отдыхают» — это идиллия брошенных инструментов и спокойной непринужденности. После смерти отца в Испании Доменико вернулся в Венецию и дал волю своему

1 ... 151 152 153 154 155 156 157 158 159 ... 487
Перейти на страницу: