Огонь пронесся мимо их укрытия. Такой чарующий. Непохожий ни на одно пламя, вызванное человеком или магией фейри, он был во сто крат прекраснее. Мерцающие кроваво-красные языки с белыми и янтарными вкраплениями. Они пленили ее, и Фейт приходилось сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к нему вопреки инстинктам.

Над горами разнеслись пронзительные крики. Огонь прорвал толпу безликих врагов, испепелив всю смертоносную силу, которая угрожала им всего секунду назад. И теперь к Фейт взывала совсем другая мелодия. Манящий звук, прорывающийся сквозь шепот руины. Огонь прекратился, и она осмелилась выглянуть из-за камня. Пепел и дым наполнили воздух, но огонь все еще пылал, разгоняя облака и обнажая птицу. Та не была плодом ее воображения, поскольку обратила в пепел всех отвратительных созданий.

Великий Феникс сиял и победоносно осматривал гору. Ошибки быть не могло. Его крылья, еще охваченные пламенем, были опущены, словно он оценивал угрозу своим владениям, прежде чем нанести новый удар.

Фейт встретилась с ним взглядом и осмелилась поверить, что он смотрит прямо на нее. Все остальные укрылись за скалами и валунами. Но затем она услышала крик дорогого друга – почувствовала его боль через пульсацию открытого разума.

Она быстро нашла глазами Изаю. Он был серьезно ранен, и Фейт дернулась, но Рейлан остановил ее.

– Мы должны помочь ему, – выдохнула Фейт.

Темный фейри со светлыми волосами держал ее друга под руки, словно с трудом затащил его за большой камень, за которым они оба теперь укрывались.

– Нас тут же испепелят, если попытаемся добраться до него. С ним все будет в порядке.

Она посмотрела в глаза Рейлану и увидела в них ту же боль, попытку смириться с ситуацией, своим бессилием. И сильную потребность броситься к брату.

При мысли об этом внимание Фейт переключилось на Кайлера. Он вывел ее из подземелья, спасал и защищал ценой своей жизни. Она стиснула зубы, чтобы сдержать всхлип, обнаружив свирепого воина, зажимающего рану на плече, на коленях рядом с врагом, с которым он совсем недавно доблестно сражался. Битва между ними затихла, пока они укрывались от общей, гораздо более смертельной угрозы. Оба сильно ослабленные.

Новая вспышка острой боли пронзила Фейт, пока способности обостряли чувства до предела. Она схватилась за живот от призрачного огня, а затем увидела его источник. Ливия также лежала раненая и неподвижная, в то время как фейри, прибывшая в компании их недавних врагов, обрабатывала ее живот, из которого текла кровь. Фейт догадалась, что чудовищный удар был нанесен Скайлисом. Миниатюрная темная фейри присела рядом с ними, отложив лук и сосредоточившись исключительно на указаниях фейри, пока та помогала Ливии.

Рубен. Проклятие, где же Рубен? Она не успела найти его, когда обжигающий жар боли Ливии сменился ледяным страхом.

Взглянув в сторону, она увидела Заяну, едва помещающуюся за камнем, который осыпался от первого удара. Свет стал ярче, и Фейт снова устремила взгляд на птицу. Та выпрямилась и выпятила свою огромную грудь, покрытую черно-красными перьями, пламя на крыльях разгоралось, когда она широко расправляла их. Боги, это было великолепно.

Ахнув, Фейт снова спряталась за скалой. Она почувствовала жар, но это огонь руины струился по венам и обжигал кожу. В свою очередь пламя, которое за секунды превратило Скайлисов в пыль, лишь обдувало ее приятным теплом. Она подняла руку и удивленно уставилась на камень, сияющий на ее запястье как яркий рубин.

«Глаз Феникса».

Он пробудился, и когда она протянула руку к огню, то могла поклясться, что тот шевельнулся. Пламя медленно отодвинулось, в то время как камень засверкал ярче. Кто-то схватил ее за предплечье, отводя руку назад и пресекая опрометчивую попытку прикоснуться к смертоносному огню. Рейлан смотрел на нее так, словно она лишилась рассудка. И Фейт не была твердо уверена в обратном. Разрываясь между влиянием руины и некой новой силой, Фейт чувствовала себя неудержимой.

– Оно не обжигает, – рассуждала она вслух.

Феникс не успокаивался, и крик слева привлек ее внимание к Заяне, которой угрожало превратиться в пепел. Он не остановится, пока не выжжет все вокруг. Они были врагами на его священной земле.

– Ты ошибаешься, поверь, – выдохнул Рейлан.

Но Фейт чувствовала тепло, а не жар, который выжигал землю вокруг них.

Наконец огонь ослаб, но она сомневалась, что Феникс закончил. Он не остановится, пока не изгонит всех из своих владений. Фейт осмелилась выглянуть еще раз, птица была пугающе огромной, раскинув крылья и заполонив все ущелье. Дождь продолжал лить, но, вместо того чтобы погасить пламя над распростертыми крыльями, превращался в пар, даже не коснувшись их.

Боги всемогущие.

Он готовился к новой атаке, и Фейт не знала, почему посмотрела на свернувшуюся калачиком Заяну. Валун, за которым она пряталась, не выдержит очередного удара, который окажется для нее смертельным. Фейт не должна была заботиться о ее участи. Смерть темной фейри избавила бы ее от преследования. Ведь как только угроза минует, они снова станут заклятыми врагами.

Но Заяна спасла ее – вероятно, ради собственной выгоды, хотя Фейт отказывалась верить, что дело было только в этом.

Она наблюдала за мерцанием «Глаза Феникса» на своем запястье, и внезапно в памяти всплыл образ, который она видела в великой библиотеке Райенелла. Сердце учащенно забилось, точно так же, как когда она смотрела на неподвижную модель и верила, что это просто фантазия, плод чьего-то чудесного воображения.

Но что, если история реальна?

Если только осмелишься, – мелькнуло в голове другое воспоминание, встречи с Отражением в Хай-Фэрроу, – прыгнуть…

Что, если это предсказание?

Глаза Фейт расширились. У нее не было времени обдумать совершенно безумный, отчаянный и смертельно опасный план, побуждающий к действию. Другого выхода не было. К тому же реакция огня на амулет, тот самый, который, как ей теперь казалось, она видела на картине, внушала надежду, за которую она ухватилась, чтобы набраться храбрости.

И поверишь, что ты будешь летать с Фениксом.

– Фейт, что бы ты ни задумала… – начал Рейлан, очевидно почувствовав ее адреналин.

Фейт заглянула в его широко распахнутые от страха глаза. Она должна попытаться ради него – ради всех них. Поскольку была единственной, кто мог их спасти.

Его лицо стало мрачным. Он покачал головой:

– Нет…

– Рейлан. – Фейт задохнулась, боль на лице воина ранила гораздо глубже, чем борьба магии внутри нее. – Всегда помни, ты – мое сердце. – Глаза горели от слез. – Пожалуйста, прости меня.

Она презирала себя за то, как собиралась с ним поступить,