Со всех сторон мужчины подходили к опушке леса, прячась за деревьями, и осторожно выглядывали из-за них, пока у Эолейра не возникло ощущение, будто он стоит в толпе, дожидаясь королевской процессии. Однако в глазах людей он видел страх. Многие сжимали влажными ладонями рукояти мечей.

Пение стало громче, потом внезапно прекратилось, и стал слышен грохот множества копыт — кто-то скакал вдоль опушки Оленьего леса. Эолейр, все еще не до конца проснувшийся, сделал вдох, собираясь что-то сказать Изорну, но он так долго сдерживал дыхание, что ему пришлось еще раз глубоко вдохнуть воздух.

Они появились с востока, словно скакали из северной части Эркинланда — или, — растерянно подумал Эолейр, — из глубин леса Альдхорт. Сначала он смог различить лишь слабое мерцание луны на доспехах, далекое облако серебристого сияния в темноте. Грохот копыт был подобен ударам ливня по деревянной крыше, потом послышался зов рога, странная навязчивая нота, пронзившая ночь, и вот они появились перед Эолейром. Один из людей Уле обезумел, увидев их, и с криками побежал в лес, ударяя себя по голове, словно его волосы горели, — несчастного больше не видел ни один из его товарищей.

Хотя на остальных зрелище не произвело такого сильного впечатления, никто из тех, кто провел ту точь в Оленьем лесу, уже не будет прежним — и никто не мог бы объяснить причину. Даже Эолейр был ошеломлен — Эолейр, который успел пройти практически весь Светлый Ард от начала до конца и видел такое, от чего многие застывали в благоговении. Но даже он не сумел бы дать название овладевшему им чувству, когда мимо скакали ситхи.

Когда удивительный отряд промчался мимо, казалось, изменился даже лунный свет. Воздух стал бледным и каким-то кристаллическим; и все вокруг окутало сияние, словно каждое дерево, человека и травинку украсили бриллианты. Ситхи пронеслись мимо, точно океанская волна, ощетинившаяся сверкавшими наконечниками копий. Их лица, жесткие, яростные и прекрасные, производили неизгладимое впечатление, волосы развевались на ветру. В своем стремительном движении они были подобны атакующим ястребам. Скакуны бессмертных мчались будто ветер, ни одна обычная лошадь не смогла бы за ними угнаться, но они двигались точно во сне, легко и плавно, как тающий мед, копыта высекали в темноте бледно-огненные искры.

Через несколько мгновений окутанный сиянием отряд превратился в темную массу, устремившуюся на запад, и топот копыт постепенно стих. Они оставили за собой тишину и слезы на глазах у некоторых из тех, кто их видел.

— Светлые… — наконец выдохнул Эолейр.

Собственный голос показался ему хриплым, как кваканье лягушек.

— …Ситхи? — Изорн потряс головой, словно получил удар. — Но… почему? И куда они направляются?

Внезапно Эолейр все понял.

— Сделка Лиса, — сказал он и рассмеялся, чувствуя, что его сердце наполняет радость.

— Я не понимаю. — Изорн с недоумением смотрел, как граф Над-Муллаха повернулся и направился в лес.

— Старая песня, — ответил Эолейр. — Сделка Лиса! — Он снова рассмеялся и запел, чувствуя, как слова сами слетают с его губ в ночном воздухе.

«Мы никогда не забываем, — сказал Светлый, —

Хоть Время древнее течет.

Ты услышишь грохот наших копыт под луной,

Увидишь, как сияют на солнце наши копья…»

— Я все равно не понимаю! — вскричал Изорн.

— Не имеет значения. — Эолейр уже почти скрылся из виду, быстро шагая в сторону лагеря. — Собирай людей! Мы должны поспешить в Эрнисдарк.

— Это старая песня нашего народа, — сказал Эолейр Изорну. Хотя отряд быстро скакал с того момента, как взошло солнце, они не видели никаких следов ситхи, если не считать отпечатков копыт на занесенной снегом траве, но и они постепенно исчезали, по мере того как трава выпрямлялась, а снег таял под утренними лучами солнца. — В песне говорится об обещании, которое Светлые дали Красному Лису — принцу Синнаху — перед битвой при Акх-Самрате: они поклялись, что никогда не забудут о верности Эрнистира.

— Значит, ты думаешь, что они выступят против Скали? — спросил Изорн.

— Кто знает? Но взгляни, куда они направлялись! — Граф привстал на стременах и указал через широкий луг на следы, исчезавшие на западе. — Прямой полет стрелы в Таиг!

— Но, даже если такова их цель, мы не сможем за ними угнаться, — ответил Изорн. — Лошади устали, а мы преодолели всего несколько лиг.

Эолейр огляделся по сторонам. Отряд начал растягиваться, и некоторые всадники заметно отстали.

— Вполне возможно. Но укуси меня Багба, если они направляются в Эрнисдарк, я тоже хочу там оказаться!

Изорн ухмыльнулся, и его широкое лицо сморщилось.

— Ничего не получится, если только твои друзья Светлые не оставят нам пару своих волшебных лошадок с крылышками на ногах. Впрочем, рано или поздно мы туда доберемся.

Граф покачал головой, но придержал поводья своей серой лошади, и она перешла на легкий галоп.

— Ты прав. Мы никому не принесем пользы, если загоним своих скакунов.

— Или себя. — Изорн махнул рукой, призывая остальных ехать медленнее.

Они остановились в полдень, чтобы подкрепиться. Эолейр с трудом сдерживал нетерпение, однако понимал, что людям необходим отдых: если им предстоит сражение, то от всадников, чьи лошади не могут ступить и шага, едва ли будет какой-то прок.

После часового отдыха они вновь сели в седла, но теперь Эолейр уже не скакал во весь опор. К тому времени когда стало темнеть, они пересекли Иннискрич и оказались у границы Эрнисдарка, хотя до Таига оставалось еще несколько часов. Они миновали брошенные лагеря людей Скали, но по следам можно было сделать вывод, что это произошло недавно: один из костров еще дымился. Возможно, они бежали, увидев приближавшихся ситхи, или встретили другую, более странную судьбу.

По настоянию Изорна Эолейр остановил отряд рядом с Баллацимом, городом, окруженным стеной и расположенным на невысоком холме, который выходил на западную окраину Иннискрича. Часть города была уничтожена, когда Ллут проиграл сражение Скали почти год назад, но уцелевшие стены давали какое-то укрытие.

— Мы же не хотим прибыть туда посреди ночи, в разгар сражения, — сказал Изорн, когда они проскакали в разбитые ворота. — Даже если ты прав и твои Светлые пришли сражаться за Эрнистир, как они смогут в темноте отличить одних смертных от других?

Эолейра не обрадовали слова Изорна, но их мудрость не вызывала сомнений. Он прекрасно понимал, что их небольшой отряд едва ли сможет успешно сражаться с армией Скали, но необходимость ожидания вызывала у него ярость. Его сердце пело вместе со Светлыми, когда он смотрел, как они скакали мимо. Сделать что-нибудь — наконец нанести удар по тем, кто разграбил его землю! Эта мысль толкала