Синельников больше всего не желал этого коллективного обращения – оно неизбежно вызвало бы широкую огласку и могло спутать все карты. На худой конец, ему нужно успеть съездить в совнархоз, подготовить почву.

– С мнением коллектива следует считаться, – бросил Зеленин. Синельников вызывающе промолчал.

– А как вы, Михаил Титыч? – Лукашин повернулся к Дубинину. Дубинин так и не мог разобраться, кто же прав, Синельников или Воронов, поэтому охотно согласился обсудить этот вопрос еще и на собрании.

– В таком случае давайте соберем специальное собрание, – предложил Синельников. – Приготовимся как следует, пригласим представителей совнархоза…

– А зачем второй раз беспокоить людей? – простодушно возразил Дубинин.

«Ох, идиот!» – выругался про себя Синельников.

– В самом деле, деятель, – согласился и Лукашин. – Давайте послезавтра и поговорим.

«И эта старая лиса заюлила», – зло подумал Синельников, а вслух сказал:

– Как хотите.

Само собрание для него, в конце концов, не страшно… Лишь бы успеть убедить кое-кого, что дело тут не столько в престиже Синельникова, сколько в авторитете самого совнархоза. А свою позицию он отстоять сумеет.

Он пришел к себе в кабинет и тотчас заказал билет на вечерний поезд до Приморска…

16

На другой день утром Лукашин вызвал к себе Воронова. Там уже сидели Дубинин и Зеленин.

– Вот так, деятели… Только что звонили из совнархоза. Приказано явиться туда сегодня же. Я заказал билеты на самолет. Поедете все втроем, сразу же, от меня.

А после обеда они были в приемной председателя совнархоза. Зеленин отказался идти в Управление строительства к Пилипенко.

– Только к самому председателю… – настаивал он. – Иначе дело наше дрянь.

Их вызвали первыми.

Высокий крутоплечий Мясников встал из-за стола и пошел к ним навстречу. У него было широкоскулое лицо, слегка рябоватое, редкий седеющий бобрик и рыжие густые брови, придававшие ему выражение насупленное и властное.

– Строители? Привет, привет, – говорил он, здороваясь. – Чего это вы всем колхозом пожаловали? Проходите к столу, проходите.

«Эх черт! Вот так медведь! – подумал Воронов, пожимая объемистую ладонь Мясникова. – Такого не скоро собьешь и не свалишь…» Воронов питал слабость к людям крупным, напористым и теперь не без удовольствия поглядывал на Мясникова, на обстановку кабинета. В центре стоял огромный на толстых дубовых тумбах стол, обтянутый сверху зеленым сукном – настоящее бильярдное поле, возле стола – старомодные черные кожаные кресла с высокими резными спинками…

– Садитесь, – приглашал Мясников, указывая на кресла, потом сел за стол, вынул расческу и сперва причесал брови, затем волосы.

Воронов посмотрел на эти диковинные брови, вспомнил из истории, что какого-то Цимисхия, византийского императора, звали «Бровастым», и улыбнулся.

– Ты чего это заранее веселишься? – грубовато спросил его Мясников.

– А потом, может быть, поздно будет, – ответил Воронов. Мясникову шутка понравилась, он пошевелил насупленными бровями, и из-под них весело блеснули светлые голубые глаза.

– Ну, с кого начнем? Вы, кажется, парторг Управления? – спросил он Дубинина.

– Да.

– Ну, давайте вы.

Дубинин пожал плечами.

– Вопрос-то у нас сложный. Я, право, не знаю, как попроще изложить суть дела. Вот тут специалисты сидят. Может, с них начнем.

– А вы разве не инженер? – брови Мясникова удивленно взметнулись.

– Нет, – ответил Дубинин.

– На стройке-то? Парторг! Н-да, – Мясников перевел взгляд на Зеленина.

– Говорите.

– Речь идет о строительстве жилого поселка для оловянных рудников. – Зеленин говорил, чуть растягивая слова, стараясь скрыть проступавшее волнение. – На этот поселок было два проекта; по первому проекту предлагалось строить поселок в пятнадцати километрах от рудников, в долине Солнечное. Это был мой проект, – его отвергли. По второму проекту поселок перенесен к рудникам в ущелье. Но строить в том месте нецелесообразно. По нашим расчетам строительство обойдется значительно дороже, чем в Солнечном. Вот наши расчеты. – Зеленин взял папку из рук Воронова и передал ее Мясникову. – А главное – жить в том ущелье очень неудобно. Мы предлагаем пересмотреть это решение, пока еще не поздно.

– Любопытно. – Мясников стал бегло просматривать расчеты. – А почему же вы ко мне-то сразу обратились? Ведь у нас есть в совнархозе и строители, и горняки… целые управления!

– Потому, что поселок в том ущелье строится по вашему распоряжению, – сказал Воронов.

– Как? По моему распоряжению? Вот это новость! – Мясников захлопнул папку и с любопытством уставился на Воронова.

– Для вас это новость? – переспросил Воронов.

– Разумеется. Ведь я председатель совнархоза, а не проектно-изыскательская контора. Я места для городов и поселков не выбираю.

– Но вы же были у нас на рудниках года полтора назад, – сказал Зеленин.

– Был… Теперь я припоминаю эту поездку. Я еще критиковал вас за то, что слишком далеко отнесли поселок от рудников. Большие расходы придется нести на перевозку рабочих… Вот и предложил вам перенести поселок поближе. Предложил… Понимаете?

– Да, но потом был проект Синельникова, утвержденный совнархозом, – возразил Зеленин.

– Совершенно верно. Мне докладывали потом, что поселок решили строить рядом с рудниками – удобнее.

– Там жить нельзя! – громко сказал Воронов. – И я остановил это строительство.

– Одну минутку. – Мясников нажал на кнопку звонка.

Вошла высокая худая секретарша в черном костюме.

– Пригласите ко мне Пилипенко.

– Почему же там нельзя жить? – спросил Мясников у Воронова после ухода секретарши.

– Ущелье очень сырое, до августа месяца держится в нем наледь и солнце бывает часа три в сутки. Потом, строительство поселка обойдется в том месте слишком дорого.

Мясников покачал головой.

– Значит, строят по моему распоряжению. Интересно… очень. В кабинет без стука вошел начальник Управления строительства Пилипенко.

Он был высокий, очень моложавый, с белоснежными висками.

– Знакомьтесь. Строители из Тихой Гавани, – сказал Мясников.

– Знаю. – Пилипенко приветствовал их легким наклоном головы. – У меня сидит главный инженер Синельников.

– Они доказывают, что поселок возле рудников строить нельзя. Вот расчеты. Просмотрите. – Мясников подал ему папку с расчетами.

– Я уже знаком с ними, – сказал Пилипенко, мельком взглянув на расчеты.

– Горняки, наши заказчики, прислали мне их вместе с жалобой. Правда, жалоба направлена в министерство, а мне копия.

– Вот как! Как же попали к ним эти расчеты? – спросил Мясников.

– Я им дал, – ответил Воронов. – Еще неделю назад.

– Однако вы разворотливый, – усмехнулся Мясников. – А что они в жалобе пишут? – спрашивал он.

– То же самое, что в расчетах. Пишут еще, что поселок попадет в зону силикоза и воздух там будет загрязнен, вреден для здоровья, – отвечал Пилипенко, стоя как на строевой линейке.

– Н-да. – Мясников встал из-за стола. – Вот что, сегодня же свяжитесь с проектными отделами и немедленно создайте комиссию. Пусть хорошенько займутся этим делом. А выводы доложите мне.

– Слушаюсь, – сказал Пилипенко.

Мясников провожал посетителей до двери. Прощаясь с Вороновым,