Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 ... 371
Перейти на страницу:
несколько философов, возможно, достигли этого с помощью разума; но в большинстве из нас добродетель сама по себе не может овладеть нашими основными инстинктами; и позволить каждому предполагаемому взрослому судить обо всем своим собственным разумом (слабым из-за неопытности и рабским по отношению к желаниям) — значит принести порядок в жертву свободе. Такая недисциплинированная свобода становится свободой, а социальный беспорядок ставит под угрозу способность группы объединиться против нападения извне или распада изнутри.

Следовательно, по мнению Мэтра, буйное Просвещение было колоссальной ошибкой. Он сравнивал его с юношей, который к восемнадцати годам придумывает или принимает схемы радикальной перестройки образования, семьи, религии, общества и государства. Вольтер был ярким примером такого юного всезнайства; он «целый век говорил обо всем, ни разу не опустившись ниже поверхности»; он был «так постоянно занят наставлениями миру», что у него «очень редко оставалось время на размышления».29 Если бы он смиренно изучал историю как преходящий индивид, ищущий наставления в опыте расы, он мог бы узнать, что безличное время — лучший учитель, чем личная мысль; что самая надежная проверка идеи — это ее прагматический эффект в жизни и истории человечества; что институты, укорененные в многовековых традициях, не должны отвергаться без тщательного взвешивания потерь и выгод; и что кампания по уничтожению младенцев — уничтожение морального авторитета церкви, которая дисциплинировала подростков и формировала социальный порядок в Западной Европе, — приведет к краху морали, семьи, общества и государства. Убийственная Революция стала логическим результатом слепого «Просвещения». «Философия — разрушительная сила»; она возлагает все надежды на разум, который индивидуален, на интеллект, который индивидуалистичен; а освобождение личности от политических и религиозных традиций и авторитетов ставит под угрозу государство и саму цивилизацию. «Поэтому нынешнее поколение является свидетелем одного из самых драматических конфликтов, которые когда-либо видело человечество: войны на смерть между христианством и культом философии».30

Поскольку человек живет слишком недолго, чтобы успеть проверить мудрость традиций, его следует научить принимать их как руководство к действию до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы начать понимать их; разумеется, он никогда не сможет понять их полностью. Он должен с подозрением относиться к любым предлагаемым изменениям в конституции или моральном кодексе. Он должен почитать установленный авторитет как вердикт традиции и расового опыта, а значит, как голос Бога.31

Монархия — суверенная и абсолютная — лучшая форма правления, поскольку она воплощает самые давние и широкие традиции, обеспечивает порядок, преемственность, стабильность и силу; демократия же, с ее частой сменой лидеров и идей, с ее периодической подверженностью капризам и невежеству простонародья, приводит к недовольству, беспорядку, безрассудным экспериментам и раннему концу. Искусство управления включает в себя умиротворение масс; самоубийство управления заключается в повиновении им.

На досуге (1802–16), в своей самой известной работе «Сен-Петерсбургские вечера» (1821), Майстр изложил некоторые случайные аспекты своей философии. Он считал, что наука доказывает существование Бога, поскольку открывает в природе величественный порядок, предполагающий наличие космического разума.32 Нас не должны беспокоить в нашей вере случайные успехи злых или несчастья добрых. Бог позволяет добру и злу падать безразлично, как солнцу и дождю, на преступника и святого, ибо Он не желает приостанавливать действие законов природы;33 В некоторых случаях, однако, он может быть побужден молитвой изменить действие закона.34 Кроме того, большинство зол — это наказания за проступки или грехи; вероятно, каждый недуг, каждая боль — это наказание за какие-то пороки в нас самих, или в наших предках, или в нашем окружении.

Если это так, то мы должны защищать телесные наказания, казни за определенные преступления и даже пытки инквизиции. Мы должны почитать общественного палача, а не делать его изгоем; его работа — тоже дело Божье, и она жизненно важна для общественного порядка.35 Постоянство зла требует постоянства наказания; ослабьте его, и преступность будет расти. Более того, «нет такого наказания, которое не очищало бы, нет такого беспорядка, который Вечная Любовь не обратила бы против принципа зла».36

«Война божественна, поскольку она — закон мира» — допускается Богом на протяжении всей истории.37 Дикие животные подчиняются этому правилу. «Периодически приходит ангел-истребитель и убирает тысячи из них».38 «Человечество можно рассматривать как дерево, которое невидимая рука постоянно подрезает, часто к его пользе… Большое количество кровопролитий часто связано с высокой численностью населения».39 «Начиная с червя и заканчивая человеком, действует великий закон насильственного уничтожения живых существ. Вся земля, пьющая кровь, — это просто огромный алтарь, где каждое живое существо должно быть сожжено, без конца, без предела, без отдыха, вплоть до уничтожения всего сущего, вплоть до смерти смерти.»40

Если мы возразим, что такой мир вряд ли побуждает нас поклоняться его создателю, Майстр ответит, что поклоняться все же нужно, потому что все народы и поколения поклонялись ему, и столь прочная и универсальная традиция должна содержать истину, которую человеческий разум не в состоянии понять или опровергнуть. В конце концов, философия, если она любит мудрость, уступит религии, а разум — вере.

В 1817 году король Сардинии, вернувшись на свой туринский трон, отозвал Майстра из России, а в 1818 году сделал его главным магистратом и государственным советником. В эти два года мрачный философ создал свое последнее произведение «Du Pape», которое было опубликовано вскоре после его смерти (1821). Эта книга стала его бескомпромиссным ответом на вопрос, который возник в связи с его возвеличиванием монарха как защиты общества от индивидуализма граждан: Что если и монарх, подобно Цезарю или Наполеону, такой же индивидуалист и эгоцентрист, как и любой гражданин, и гораздо больше любит власть?

Майстр невозмутимо ответил, что все правители должны подчиняться власти, которая старше, больше и мудрее их собственной: во всех вопросах религии и морали они должны подчиняться приговору понтифика, который наследует власть, переданную Сыном Божьим апостолу Петру. В то время (1821 год), когда европейские государства пытались оправиться от жестокости Революции и деспотизма Наполеона, их лидерам следовало вспомнить, как Католическая церковь спасла остатки римской цивилизации, сдерживая и укрощая размножающихся варваров; как она установила через своих епископов систему социального порядка и дисциплинированного образования, которая медленно, через Темные и Средние века, породила цивилизацию, основанную на согласии королей признать моральный суверенитет Папы. «Народы никогда не были цивилизованы иначе, как с помощью религии», ибо только страх перед всевидящим и всемогущим Богом может контролировать индивидуализм человеческих желаний. Религия

1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 ... 371
Перейти на страницу: