этого неловкого эпизода Форд утверждал, что именно его еврейские попутчики открыли ему глаза на якобы всепроникающую власть евреев. На "Корабле мира" было два очень видных еврея", - объяснял Форд. "Мы не прошли и двухсот миль по морю, как они начали рассказывать мне о могуществе еврейской расы, о том, как они контролируют мир через контроль над золотом, и что еврей и никто, кроме еврея, не может закончить войну.... Они говорили, и они верили, что евреи начали войну, что они будут продолжать ее столько, сколько захотят.... Я был настолько отвратителен, что хотел бы повернуть корабль обратно."

Однако объяснение Фордом своего пробуждения антисемитизма не согласуется с рассказом Швиммер. Она вспоминает, что во время ее первой встречи с Фордом, за месяц до их отплытия в Европу, он не раз и не два без обиняков заявил: "Я знаю, кто вызвал войну - немецко-еврейские банкиры! У меня есть доказательства. Факты! Немецко-еврейские банкиры вызвали войну".

 

-

На антиеврейский крестовый поход Форда и на сам современный антисемитизм оказал влияние еще один человек: русский эмигрант по имени Борис Брасоль. Описанный как "маленький, бледный, нервный, женоподобный человек с покатым лбом, выдающимся носом и темными, задумчивыми глазами", Брасоль был литературным критиком и юристом, работавшим в российском Министерстве юстиции. Он был членом "Черной сотни", ультранационалистической организации сторонников Романовых, последователи которой часто оказывались в центре антиеврейских погромов в России. В начале Первой мировой войны он служил лейтенантом в Российской императорской гвардии. Позже он получил дипломатический пост в США, с которого ушел в отставку после русской революции. Его страна была в смятении, и его жизнь могла оказаться под угрозой, если бы он вернулся, он остался в Соединенных Штатах, став лидером среди белоэмигрантов и создав Союз офицеров царской армии и флота , контрреволюционную организацию, состоявшую из черносотенцев и сторонников российской монархии.

Утонченный и аристократичный, Брасоль стал выдающимся антибольшевистским оратором и полемистом, его труды сочились антисемитским ядом. Для Бразоля иудаизм был синонимом большевизма: он писал о "борьбе против большевизма, то есть против иудаизма", и продвигал миф о "еврейском большевизме".

Конспирологические бредни Бразоля были бы малозначительны, если бы не нашли своего слушателя у Форда и в высших эшелонах военной разведки США. После русской революции Бразоль добровольно предложил свои услуги разведывательному бюро Военного торгового совета, где его назначили специальным следователем. К 1919 году Брасол стал советником бригадного генерала Мальборо Черчилля, начальника отдела военной разведки военного министерства.

Русская революция вызвала волну антикоммунистической истерии в Соединенных Штатах, и Министерство внутренних дел возглавило национальные усилия по искоренению подрывных элементов и радикалов всех мастей, особенно агитаторов и иностранных анархистов, которые считались источником обострения трудовых и расовых противоречий в стране. Первый "красный испуг" усилился после серии взрывов, осуществленных последователями итальянского анархиста Луиджи Галлеани, жертвами которых стали видные бизнесмены, в том числе Джек Морган, и правительственные чиновники. В июне 1919 года один из галлеанистов взорвал дом генерального прокурора А. Митчелла Палмера. Впоследствии Палмер начал серию рейдов, в ходе которых были уничтожены тысячи левых, многие из которых были иммигрантами.

Такова была атмосфера в стране, когда Бразоль снабжал своих руководителей из разведывательного сообщества непрерывным потоком поразительной информации о группе, которую он считал самым подрывным элементом из всех: евреях. Брасол зациклился на Якобе Шиффе, Отто Кане и Варбургах, утверждая, что они помогают организовывать усилия по созданию мирового хаоса для подготовки к глобальному захвату власти. Почти наверняка он был офицером разведки, известным как "Б-1" - идентифицируемый только как русский, работающий на Военно-торговый совет, - в чьих впечатляющих отчетах были изложены сложные теории заговора, в том числе обвинения в адрес Объединенного распределительного комитета и Американского еврейского комитета в том, что они служат проводниками для незаконных финансовых операций. Одно из бездоказательных утверждений B-1 гласило, что Шифф, Варбурги и другие тайно финансировали Леона Троцкого с целью организации "социальной революции" и что они были скрытой рукой, стоявшей за подъемом большевизма.

Брасол также был ответственен за широкое распространение проходного камня современного антисемитизма: Протоколы сионских старейшин. В этом сфабрикованном документе утверждалось, что он является продуктом тайных конклавов, созванных еврейскими лидерами в конце XIX века, когда они разрабатывали план уничтожения христианской цивилизации и установления глобального контроля.

Впервые Протоколы были опубликованы в 1903 году в петербургской газете "Знамя", основанной Павлом Крушеваном, ярым антисемитом, журналистом и черносотенцем, который помог спровоцировать Кишиневский погром. Авторство поддельного документа, содержащего фрагменты, взятые из нескольких источников, долгое время оставалось туманным. Его приписывали парижскому начальнику Охраны, российской секретной службы, но новые исследования, в том числе профессора Стэнфордского университета Стивена Зипперштейна, указывают на Крушевана как на автора или соавтора "Протоколов".

Текст оставался малоизвестным и широко распространялся только после русской революции, когда Бразоль и другие царедворцы пропагандировали документ, пытаясь доказать, что восстание и сам большевизм были лишь одним из звеньев более широкой еврейской схемы. В 1918 году Брасол передал копию "Протоколов" Харрису Хаутону, офицеру военной разведки, "одержимому еврейской угрозой военным действиям Америки", как утверждает исследователь иудаики Роберт Сингерман, написавший авторитетное исследование об американском происхождении документа. Помимо антипатии Брасола к евреям, Хаутон разделял одержимость русского Шиффа. В свое время он направил следователя, чтобы найти связь между финансистом и неудачной и скандальной попыткой Америки наладить массовое производство военных самолетов во время войны; Хоутон также проверял партнеров Шиффа Отто Кана и Феликса Варбурга на предмет предполагаемой подрывной деятельности.

К концу 1918 года переведенные "Протоколы" широко распространялись в администрации Вильсона благодаря усилиям Хаутона и Бразоля. Помимо того, что Хоутон предоставил документ высокопоставленным сотрудникам разведки, он снабдил им нескольких членов кабинета Вильсона. Сам Вильсон был проинформирован о Протоколах во время Парижской мирной конференции. Примерно в это же время Вильсон был предупрежден о другой группе поразительных документов, также происходящих из России, которые якобы показывали, что Троцкий, Владимир Ленин и другие ведущие большевики были немецкими агентами, внедренными для организации русской революции и выхода России из войны. Состоящая из шестидесяти восьми циркуляров и писем, якобы исходящих от немецких банков, правительственных чиновников и других лиц, эта коллекция документов была приобретена в Санкт-Петербурге Эдгаром Сиссоном, журналистом и бывшим редактором Cosmopolitan, который был направлен в этот российский город в качестве представителя Комитета по общественной информации, правительственного агентства США, созданного для контроля за пропагандой военного времени.

В некоторых записях содержались упоминания о Максе Варбурге, что позволяло предположить, что он и его банк служили финансовым связующим звеном для большевиков. В одном из писем, якобы от лидера немецких