– Еще и петь надо? – испугалась я. – Мне медведь на ухо наступил.

– Положите свои страхи и комплексы в жестяную банку, закопайте емкость на кладбище и живите счастливо, – распорядился зоопсихолог. – После окончания выступления Татьяны все покинут помещение. Я один примусь работать с Иммануилом. Когда завершу сеанс, вы вернетесь, и приступим к водной части процедуры. Госпожа Сергеева, открывайте еку-куку.

Ощущая себя полной дурочкой, я подняла крышку коробки и увидела внутри большой мяч темно-синего цвета и длинную «ложку». С помощью похожего рожка надевают обувь.

– Перед вами любимые музыкальные инструменты индейцев майя, – затараторил Роман. – Татьяна, берите уху-пуху.

– Если память мне не изменяет, предмет называется «ека-кука», – заметила я.

– На сто процентов согласен с вами, – кивнул Корин. – Ека-кука – как барабан, по ней стучать надо. Только не палочками, а с помощью уху-пуху. Ваша задача ударить в точку шамахан. Сложность в том, что она плавно перемещается внутри еки-куки. Вам надо ее найти. Берите уху-пуху и приступайте.

Я взяла «ложку» и ткнула ею в шар. Тишина.

– Сломалось? – расстроилась Надежда Михайловна.

– Невозможно повредить еку-куку, – успокоил ее психотерапевт. – Татьяна, не останавливайтесь, стучите дальше.

Я продолжила барабанить по тугой резине, но эффекта никакого не было.

– Разве так надо лупить? – засмеялся Никита, выхватил из моей руки «ложку» и что есть сил стукнул по кругляшу.

Мне показалось, что потолок упал на пол и взорвался. Потом на меня сзади шлепнулось нечто мокрое, оно пробежало по моей спине и пропало.

– Держи его! – закричала Рина.

Я вздрогнула.

– Что случилось?

– Ух ты! Вот силища! Орет, как верблюд на льдине! – пришел в восторг Никита и опять ударил по куке-еке. Или еке-куке.

На этот раз мне показалось, что под потолком пролетел самолет, который нес на тросах бетонную панель. Крепеж лопнул, блок рухнул в ванну.

– Иммануил! – закричала Рина. – Мальчик испугался, убежал! Скорее! Котик в ужасе!

Ирина Леонидовна унеслась в коридор, я ринулась за ней.

– Дверь, дверь, дверь! – запричитала Надежда Михайловна. – Забыли ее запереть!

Я очутилась в прихожей и увидела, что входная дверь приоткрыта.

– Боже! – ахнула Рина. – Имма выскочил из квартиры! Катастрофа!

Во мне наконец-то проснулся руководитель особой бригады:

– Соблюдаем спокойствие. Мы с Ириной Леонидовной выходим во двор, потом, если потребуется, на улицу. Остальные осматривают квартиру.

Рина кинулась на лестницу, я поспешила за ней. Двор мы изучили быстро, подошли к воротам и столкнулись с нашим дворником.

– Васенька, – обратилась к нему Рина, – вы не видели Иммануила?

Мужчина оперся о метлу.

– Как объект выглядит?

– Крупный, красивый, уши большие, – начала описывать кота моя свекровь, – характер замечательный.

– Во что одет? – поинтересовался Василий Николаевич.

– Розовая пижама, на ней картинки, – улыбнулась Рина, – кошечки с бантиками.

– На голове шапочка для душа, – добавила я, – но необычная, как шлем, под подбородком застегнута.

– Хм, – задумался мужчина, который много лет проработал в бригаде наружного наблюдения. – Хм! На ногах что?

– Ничего, – быстро ответила мама Ивана Никифоровича.

– Босой? – уточнил дворник.

– Можно и так сказать, – согласилась я.

– Особые приметы?

Мы с Ириной переглянулись.

– Красавец, – еще раз объяснила свекровь, – взгляд такой… не передать словами.

– Весь мокрый, – уточнила я, – ванну принимал, испугался игры на еке-куке и удрал.

– Угу, – протянул Василий, – ека-кука, ядрена-матрена. Понял. Не встречал пока объект, соответствующий описанию.

– Васенька, – нежно произнесла Рина, – мог ли Иммануил на улицу выйти?

– Ключ от калитки или ворот у него есть? – вопросом на вопрос ответил Василий Николаевич.

– Нет, – в терцию пропели мы.

– Тогда он определенно во дворе сейчас, – решил наш собеседник. – Калитка глухая от земли до верха. Специально так сделано, чтобы никто не перепрыгнул. Ворота тем, кто есть в списке, но брелок посеял, я открываю или Гена. Посторонних впускаем только в случае заказа пропуска на лицо, желающее войти.

Я нервно хихикнула. Василий разрешает заходить во двор только лицу? Остальные части тела остаются рыдать на улице?

– Может, Иммануил под воротами пролез? – придумала новый вариант Ирина Леонидовна.

– Иван Никифорович предусмотрительный, – похвалил моего мужа охранник, он же дворник, – велел полозья проложить. По ним створки скользят, даже муха там не пролетит. Ступайте домой, обыщу периметр, доложу. А если по-простому говорить, то ваш парень дома, может, в туалете засел. Подождите, выйдет он!

– Отбой тревоги! – крикнула Надежда Михайловна, высовываясь из окна. – Беглец найден.

Глава четырнадцатая

На следующий день после обеда я стояла напротив двери, обивку которой не меняли с советских лет. Коричневый дерматин, простеганный, как одеяло, «золотыми» шнурами, кое-где порвался, наружу торчали клоки желтой ваты.

И половичок оказался древним. В моем детстве такой считался очень красивым, за ковриком, который прикидывался цветочной клумбой, стояли в очередях. Маленькая я очень хотела, чтобы подобный лежал у двери нашей квартиры. Но бабушка, проходя мимо соседской двери, всегда злилась:

– Ишь! Выпендрились! Денег у них куры не клюют! Воры!

Один раз я не сумела сдержать любопытство:

– А что Сорокины украли?

– Все! – рявкнула старуха. – Жена каждую зиму в новом пальто. Мужик в ондатровой шапке. Дочка в дохе из цигейки. Нормальные люди так не живут. У честных перед дверью – как у нас!

Я посмотрела на скомканное дырявое полотенце, которое валялось около нашего входа, и продолжила «интервью»:

– Бабушка, значит, в нашем подъезде все жильцы воры? У них красивые коврики, а у нас рванина! Одни мы честные?

Мне тут же отвесили затрещину, потом старуха проворчала:

– Они деньги не считают! А твой папа на машину копит, о ней мечтает. Вот купим – пусть все вокруг от зависти сдохнут!

Я притихла, но в голове сложилась логическая цепочка. Я знаю всех, кто живет в доме. Наши соседи с красивыми ковриками. Взрослые часто покупают своим детям мороженое, берут в булочной вкусные маковые плюшки, пирожные. Они крадут чужие деньги, поэтому живут хорошо. Их бабушки не лупят внучек, мамы улыбаются дочкам, все вместе ходят в кино, театр, цирк… И я спросила:

– Бабушка, а почему нам ворами не стать? Папа тогда быстро купит автомобиль, мы сможем иногда сосиски на ужин кушать!

«Добрая» бабуля подарила мне новый подзатыльник и от всей души высказалась:

– Папаша твой трус, мать дура! Ни заработать, ни стырить не способны. Пара леворуких идиотов! Нет бы нахимичить в документах или барашка в бумажке взять! А они боятся! Кретины. – Старуха замолчала, потом втолкнула меня в квартиру и пообещала: – Если кому наябедничаешь, передашь, что я сказала, дождусь, пока заснешь, и язык тебе отрежу.

Я уже собралась задать вопрос: «А кто такой барашек в бумажке?», но онемела от ужаса.