все симптомы беременности: утреннее недомогание, слабость, изжогу, опухшие ступни. В своей семье я была единственным ребёнком, и я понятия не имела, как обращаться с младенцем.

Библиотека Пайкс-Пик находилась на той же улице, что и гостиница, но на то, чтобы добраться до неё пешком в одну сторону, ушёл бы час. Я могла бы оформить читательский билет и выбрать какие-нибудь книги о беременности. Возможно, даже могла бы выяснить дату родов и как получить дородовое наблюдение бесплатно. У меня скрутило желудок, и я прикрыла рот рукой. Сначала тост, а потом прогулка в библиотеку.

Я надеялась, что Тильда сказала правду насчёт того, что Ставрос не будет против, если я угощусь кусочком тоста из континентального завтрака. У стойки регистрации было пусто, но когда я обогнула перегородку, отделяющую лобби от ресторана, я поняла, почему. Пожарные толпились возле столов с едой, и бедняга Андер справлялся со всем в одиночку.

— Помощь не требуется? — спросила я его.

— Всё под контролем, — улыбнулся он. — Будешь завтракать?

— Тильда сказала, что можно, — кивнула я.

— Конечно, можно. Не стесняйся.

Я не смогла сдержать широкую ухмылку.

— Спасибо.

— Тост? — спросил Зик, протягивая мне пластиковую тарелку с тостом, намазанным маслом.

— Как ты догадался? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Хочешь присесть со мной? — предложил он.

Я проследовала за ним к столу. Зик поставил свою тарелку перед собой, держа вилку наготове над горой еды.

— Можешь взять с моей тарелки, что захочешь. Я всё равно собираюсь ещё раз сходить за едой. Ты видела, что у них есть вафельница? Я в раю.

— Вас что, не кормят между пожарами? — поддразнила его я.

— Запасаюсь углеводами, — улыбнулся он. — Мы взбираемся на много миль в горы. Там мы много не едим, так что я стараюсь запастись, когда есть возможность. Я стараюсь следить за своим весом, так что я так наедаюсь только перед подъёмом в горы.

— Чтобы влезть в форму?

Зик расхохотался.

— Да нет же. Просто если мы летим на вертолёте, у нас жёсткие ограничения по весу. Если твой вес близок к максимально допустимому, тебе нельзя ничего с собой брать. Ни одеяло, ни игральные карты — ничего. С этим очень строго, так что я всегда стараюсь следить за весом, даже учитывая, что при таких суровых подъёмах мы и так теряем вес.

Я вгрызлась в тост, медленно жуя и надеясь, что он не полезет обратно. Скоро мне предстоит рассказать Ставросу о ребёнке. Я не хотела торопиться с этим, но мне бы не хотелось, чтобы Ставрос узнал об этом от кого-то другого. Он был не похож на тот тип работодателей, что увольняют женщин, лишь бы не иметь дело с декретным отпуском, но я его знала недостаточно хорошо, чтобы так рисковать.

С каждым кусочком тоста меня мутило всё меньше. Зик болтал про Эстес Парк и грядущую свадьбу старшей сестры. Пока он говорил, я думала о том, когда он отправится на службу, и приходило ли ему на ум то, что Ставрос говорил про тех пожарных, которые не возвращаются. У Зика были планы и люди, которых он любил. Это казалось неправильным.

— Когда вас отправляют в горы? — спросила я.

— Обычно мы дежурим четырнадцать через два, но тут у нас политический пожар. Горные пожарные дежурят во вторую смену. Мы сменяем текущую команду каждые семьдесят два часа, — ответил он, жуя.

— Меняете на сколько?

— На следующие семьдесят два часа.

— Будь там поосторожней, ладно?

Зик перестал жевать и улыбнулся, затем сглотнул, прежде чем заговорить:

— Хорошо. Нам ещё повезло, что мы не вертолётная команда. Они стабильно работают по четырнадцать через два. Их не так много, зато им платят больше. Как думаешь, когда я вернусь, мы сможем сходить на тот фильм про космос? Я давно хотел его посмотреть, но ребята думают, что это девчачий фильм.

Я замешкалась с ответом. Во мне боролись воспитание и моя новая суперсила.

— Я не могу. Но всё равно спасибо.

— Ох, — смутился Зик. — У тебя есть парень. Ну, конечно. Это было глупо с моей стороны.

— Нет, я просто не…

— Ох, — в его глазах вспыхнула догадка. — У тебя есть девушка.

— Нет, я только что разорвала отношения, — торопливо ответила я, пока он снова меня не перебил.

Он медленно кивнул, пытаясь осмыслить сказанное.

— Что ж… а если мы просто сходим в кино? Можем даже сесть отдельно. Когда я хожу с кем-то из парней, мы всегда садимся через одно кресло.

— Это… странно.

— Знаю, — кивнул он. — Единственный, кто садится рядом, это Тэйлор. Ему плевать, если кто-нибудь подумает, что он на свидании с парнем. — Зик снова принялся за еду.

— Просто как друзья? — спросила я. Он прекратил есть, внимательно слушая меня. — То есть, да, если это просто фильм. Сколько стоит билет?

— Не волнуйся. — Зик махнул мне рукой. — Примерно восемь долларов.

— Тогда лучше не стоит, — покачала я головой. — Я стараюсь экономить.

— Я заплачу, глупая, — засмеялся он.

Я сжала губы. Я и так должна этому парню по имени Трекс, а теперь буду должна ещё и Зику.

— Лучше не стоит.

— Ты не пойдёшь со мной из-за каких-то восьми долларов? — голос Зика был наполнен разочарованием, а не возмущением.

Я рассмеялась. Он был прав. Это было глупо.

— Ладно. Но я верну тебе деньги.

— Договорились, — кивнул он. — Зик торопливо поковырялся в зубах ногтем большого пальца, а затем отправился за добавкой. Ткнув пластиковой вилкой в сторону буфета, он спросил. — Тебе чего-нибудь принести?

— Вообще-то, — сказала я, тоже поднимаясь, — мне нужно кое-что захватить из города. Спасибо за тост.

Зик махнул мне на прощанье вилкой, и я стиснула в руке кожаный ремешок своего кошелька.

Я воспользовалась картой из стопки, лежащей на стойке регистрации, чтобы найти библиотеку Пайкс-Пик. Дорога оказалась не столь длинной, как я думала, заняв менее получаса. К тому времени, как я дошла до библиотеки, она уже была открыта. Миниатюрная седовласая женщина открыла мне дверь, свободной рукой поправляя очки на носу. Я огляделась, а затем направилась в отдел «Беременность и роды». Хотя кроме нас с библиотекарем больше никого не было, меня так и подмывало обернуться через плечо. В книге с розовой обложкой я обнаружила колёсико для определения даты родов. Установив в нижней части колёсика дату последней менструации, я узнала примерную дату родов. Я была беременна менее шести недель. В памяти всплыла ночь, когда была зачата Горошинка — рука Шона, лежащая на моём горле, давила с такой силой, что я едва могла дышать.

Ощущая слабость в коленях, я смотрела на месяц