— Да, да, не от вас, конечно, — с досадой воскликнул Логинов. — Во-первых, Середина сейчас нет…

— Но не только начальник цеха… — Нелли Петровна не закончила фразы. — Большая роль в прояснении обстановки принадлежит секретарю парткома, например…

— Все правильно, молодец, — сказал Логинов и чуть иронически усмехнулся. — Своим чередом спрошу и мастеров, и секретаря парткома. Пока еще рано, пусть сами поговорят с народом, оклемаются. А я вот решил у вас поинтересоваться, вы человек не из пугливых, не из паникеров… Ну?.. — Логинов взмахнул сильной рукой. — Да что перед вами крутить?! Я прямо вас спрошу: Середин устоит? — И заметив, что она при этом вопросе изменилась в лице, с грубоватой прямотой сказал: — Да вы не сердитесь, я не хочу вас ни обидеть, ни тем более оскорбить. Извините, какой уж есть: был мужиком, им и остался. Привык с корня дерево выворачивать… А вы каждый раз воспитывать меня беретесь… Понять не могу, отчего только вы мне нравитесь…

— Прошу вас!.. — строго сказала она и стремительно поднялась.

— Ну хорошо, хорошо, не буду… — сказал Логинов. — Ну, извините. Это вас устраивает?

— Устраивает, — сказала она.

— Сядьте, у меня серьезный разговор.

Она опять опустилась в кресло, строго нахмурилась, сидела напряженно, вся подобравшись.

— Я вас спросил, потому что вы знаете наши с Серединым отношения, помогли ему духом воспрянуть, — Логинов движением руки остановил ее, готовую было опять подняться. — Я без всяких нехороших мыслей говорю, склоняю голову перед вами, сильный вы человек. Но и ваших сил в этой обстановке может не хватить. Как он сейчас, оправился от своей семейной истории или все еще?..

— Я на такой вопрос ответить не могу. Вы с ним поговорите, человек он честный, прямо его спро́сите, прямо и ответит.

— Все хочу выяснить, к чему быть готовым, — проговорил Логинов. — Главный инженер, Ковалев, в больнице. Нужен он сейчас, Ковалев, вот так нужен… — Логинов полоснул себя по шее ребром ладони. — Он один может вытянуть план после этой аварии. — Знаете, корю себя за то, что разогнал людей, которые мне перечили. Ну да, неприятные люди, трудно с ними работать, нервы дергали, а правду в глаза говорили. Им тоже недешево эта правда доставалась. У старика сердце не выдержало… Жду не дождусь, когда выйдет из больницы… — Логинов с горечью усмехнулся. — Слушаете вы меня и, наверное, думаете, что я обман какой-то затеваю, поймать вас на чем-то хочу… А у меня, вы знаете, тоже душа есть… Захотелось почему-то с вами откровенно, а вы ощетинились… Ни одному слову моему не хотите верить.

— Нет, почему же… — растерянно пробормотала она.

— Са-ам виноват, — протянул Логинов. — Сам! Как получилось, не пойму. Был же человеком. В совхозе в бригаде на барахляном тракторе работал, возился с мотором сутками, сменщику помогал отремонтировать, в беде не оставлял. За то ребята меня и любили. Пришел на завод, как говорят, с понятием: знал, как с людьми ладить, в железках толк понимал. После вечернего института не стеснялся у рабочих-прокатчиков опыта набираться. Начальником цеха назначили. Из мастеров. Знаете, какой въедливый, цепкий начальник цеха из меня получился! Из мастеров такие и получаются: культуры мало, — берет хваткой, напором, с таким много не поспоришь. Сказано — сделай. И вверху, в заводоуправлении, таких ценят. Возни меньше, никаких этих идей и обид нет, плечо крепкое, начальству опереться можно… Потом, уже много спустя, в директорском кресле, чувствую, пошло как-то не так… На заводе людей в кулак зажал — не помогает. Дома — как получилось, и не пойму — тоже дрожать передо мной стали. Приезжаю с завода, жена передвигается по комнатам бесшумно, сыну, студенту, не велит громко разговаривать. А сын мне как-то и говорит: «Не современный ты, папа, человек…» Это при всех-то моих титулах. И знаете, понял я, что он мне этим хотел сказать, только выразить как следует не сумел. Не сразу, но понял. Другому не сказал бы, а вам скажу. Смеяться не станете, не такой у вас характер, не пустопорожний… Культуры мне не хватает — вот чего мне не хватает. Общей культуры. От нее, оказывается, многое зависит. По должности директором завода стал, а по уровню остался начальником цеха, вот таким, как говорил, — из мастеров какой получается. Дома шкафы книгами забил, всю серию «Замечательных людей» скупил у букинистов, а читать времени не хватает… И еще мне в жизни, знаете, в чем не повезло? — Логинов понурился и помолчал. — Была б у меня смолоду такая, как вы, жена… А-а-а… — прокряхтел он, прерывая себя, и стукнул кулаком по столу.

Она отрицательно качнула головой, точно не соглашаясь с ним.

— Не сердитесь, — мрачно сказал он, — и женою вы мне не станете, и в любовницы приглашать поздно… Долго ли мне осталось на белом свете, и не знаю… Не буду вас в свое положение посвящать, ни к чему это совсем… И еще напоследок вот эта авария… Послушайте, скажите, меня винят в ней?

— Не мне с вами об этом говорить.

— Боитесь, что мстить людям буду?

— Нет… Поверьте, нет, — вырвалось у нее. — Понимаю, что вы на это не способны.

— Вот спасибо! — сказал Логинов. — Дорого доброе слово услышать. Значит, не пожелали обличать меня за самодурство или за что-то в этом роде. — Логинов поднялся. — Мешаю вам работать. Если сейчас позвонят, скажите, что поехал в заводоуправление…

Все это было вот совсем недавно, только что, утром, перед тем как позвонил Ковров. Она не могла, конечно, передать Коврову весь разговор с Логиновым, да это и не нужно было, и сказала только о своем предположении, что расследование причин аварии может вестись под определенным углом зрения… И это предостережение было необходимо, потому что, даже помимо желания директора, те, кто им был назначен, в той обстановке, которую он создал вокруг себя и которой, наверное, теперь сам тяготился, могли в угоду ему повести дело необъективно.

…Освобождаясь от воспоминаний, Нелли Петровна оглядела свою комнатку. Она создала здесь свой, милый ее сердцу мирок и находила в нем успокоение от сложностей жизни. Но жизнь ворвалась и сюда…

Ковров лежал на кушетке в одной и той же позе — на боку, лицом к стене, совершенно неподвижно, будто человек, впавший в глубокое беспамятство. Нелли Петровну охватило беспокойство, она сняла туфли и бесшумно прокралась к нему. Ковров дышал ровно, спокойно. Нелли Петровна вернулась к рабочему столику, сняла со спинки стула вязаную кофточку, накинула на плечи, раскрыла справочник и углубилась в работу.

XI

Виктор Андронов не поехал домой, как ему около больницы советовал Ковров.