Мальчик добавил еще штрих и отклонился, отпустил перо. Новая виверна села, обвила длинным хвостом с перьями лапы. Она чирикнула мальчику, склонила голову, движение было резким, как у птицы. Мальчик вытянул руку, и виверна подняла голову, дала ему почесать шею и выпирающую грудь.

— Так красиво! — прошептала Нилла. Она сжимала руку Сорана, словно сдерживала его, но он застыл. Когда она осмелилась посмотреть на его лицо, она увидела, что и он был очарован.

Мальчик чирикнул виверне, подвинул руку. Маленькое существо приняло приглашение, забралось на его запястье и раскрыло крылья — четыре крыла размещались почти как у бабочки, но были украшены белыми перьями.

Жуткий вопль разбил тишину. Синяя виверна, которая спала в нише, резко села, подняла гребень, зарычала на нарушителя. Новая виверна вздрогнула, вспыхнула светом магии так ярко, что Нилла вздрогнула и отвела взгляд, бросилась с запястья мальчика в книгу заклинаний. Она тут же пропала, стала лишь линиями и точками на бумаге.

Мальчик вздохнул и мрачно посмотрел на синюю виверну.

— Плохой, — сказал он. — Ты плохой.

Виверна завопила снова и прошла по комнате, не опуская гребень, недовольно ворча. Когда существо добралось до мальчика, оно опустило голову на его колени. Мальчик пожал плечами и гладил его гребень, пока он не опустился.

Нилла и Соран смотрели, не глядя. Нилла вдруг поняла, как ее пальцы впились в руку мага, отпустила и отошла на шаг.

— Вы такое раньше видели? — спросила она.

— Нет, — Соран двигался, как в тумане, взял книгу заклинаний. Он поднял ее, покрутил в свете свечи. — Я еще не видел такой язык.

Он медленно опустил книгу, посмотрел на мальчика, который сидел и гладил голову синей виверны, его глаза невинно моргали, глядя на мага, не понимая, что он вызвал смятение.

— Как ты это сделал? — спросил Соран, кивая на заклинание. — Как ты… вызвал это существо к жизни?

Мальчик снова моргнул. А потом заговорил быстрыми словами. Нилла смотрела на лицо Сорана, видела, что он его понял.

— Что он сказал? — спросила она.

— Он сказал… — Соран поджал губы и покачал головой. Глубоко вдохнув, он попробовал снова. — Он сказал, что рассказал историю. И все. Он рассказал историю о виверне, и она сбылась.

6

— Это, наверное, его магия ибрилдиана, — сказал Соран после паузы.

Нилла и маг сидели на обычных местах за столом, смотрели на мальчика, который выманил мерцающую виверну из заклинания и играл с ней у камина. Синяя виверна, ревнуя, ушла на балку, рычала там, бурчала и порой недовольно вопила. В таких случаях мальчик поднимал голову и говорил на чужом языке то утешающе, то с упреком. Он продолжал играть с новым творением и быстро научил ее трюкам — танцу с кружением, который виверна исполняла с удивительной грацией.

— Этого боялись мифато, — Соран уперся локтями в стол, следя за мальчиком. — Эта идеальная смесь магии фейри и смертных вечно была вне их хватки.

— Я ибрилдиан, — Нилла тихо выдохнула. — Я не умею так!

Соран отмахнулся.

— Ваша смесь крови не такая яркая. Если я не ошибаюсь, ваша мама была наполовину фейри, значит, вы — больше смертная, чем фейри. Так что ваш подход к магии опирается на смертный подход. Но даже так магия, которую я у вас видел, схожая.

— Как можно так говорить? Я еще не делала ничего живого!

— Нет, — Соран посмотрел в ее глаза, его брови приподнялись на лбу со шрамами. — Но, как и у мальчика, ваши силы не ограничены законами и ограничениями, которые правят моими способностями. Вы успешно создавали предметы, используя то, что я могу описать только как странную смесь вашего сэритианского языка и корявого аранелийского. Если бы я попытался сделать такое, я и близко не подошел бы к успеху даже с простейшими заклинаниями. Но у вас это выглядит просто.

Нилла хмыкнула.

— Я просто… делаю это так, как вижу.

— Именно, — Соран кивнул на ребенка. — И он тоже. Он видит магию не так, как мы с вами. Может, его видение четче нашего.

Нилла смотрела, как мальчик поднял ладони, создал указательными и большими пальцами маленький круг. Изящная виверна взлетела на крыльях, исполнила быстрый кувырок и устремилась в круг, исчезая. Мальчик сжал ладони и медленно раскрыл их, показывая виверну там.

Подозрения Сорана подтвердились? Этот ребенок был потерянным принцем Аурелиса? Если да, что это означало… для всего?

— Мы не можем позволять ему колдовать, — голос Сорана был твердым. — Его сила привлечет внимание. Пока рувин-сатра, никто не заметит его, но когда буря пройдет, он будет в большой опасности.

Нилла кивнула. Но как Соран собирался подавить силы ребенка, она не понимала. Она знала, как ощущалось, когда понимал способности в своих пальцах, когда новые миры открывались перед ней. Отрицать эту часть души, ее сущности было бы… больно.

Она покачала головой и уткнулась лицом в ладони, ее локти упирались в стол.

— Мне это не нравится. Детей нельзя запирать. Они должны воспитываться, да? Им нужно помогать расти такими, какими они должны стать.

— В идеальном мире, — стул Сорана скрипнул, он подвинулся, отклонился. — Но в этом мире, мисс Бек, нам нужно…

Он вдруг умолк, его голос оборвался так, что Нилла резко повернула голову. Она увидела, что Соран развернулся на стуле, его глаза расширились. Она повернулась, чтобы видеть то, что видел он.

Ребенок был у двери, его мерцающая виверна сидела на плече. Он сжимал ручку двери.

— Нет! — закричал Соран, вскакивая со стула. — Не открывай!

Ребенок оглянулся, его лицо было серьезной маской, глаза были большими, с заметными белками, сияющими странным светом.

— Мне нужно идти, — сказал он, слова были как ясные удары колокола.

— Буря! — Соран сделал два шага. — Откроешь дверь, и…

Он уже опоздал. Нилла знала это с туманной уверенностью. Она даже не могла бояться. Ее тело испытывало реакции, которые ожидались при близости уничтожения — прилив крови к голове, вспышка страха в мозге, замирание сердца. Но это будто происходило с кем-то еще, другой Ниллой, а она беспомощно смотрела издалека.

Ребенок повернул ручку.

Дверь распахнулась, вырвалась из его хватки.

Ветер из чистого света, чистого звука, чистого… чего-то, что нельзя было описать языком смертных, сбил Сорана с ног, сбил Ниллу со стула и убрал все мысли, чувства и ощущения. Это было как забвение, как смерть, и Нилла падала в это без надежды.

А потом она открыла глаза. Она не была мертва. Хоть магия била, она ощущала физический мир вокруг