Ее улыбка дрогнула, а потом пропала.

Когда она вернется в Вимборн, ей придется отдать всю магию. Ее жизнь уже была в опасности! Ей не хватало привлечь внимание мифато запрещенной магией. Раскрыв себя.

Она сидела какое-то время, говорила себе поступить мудро, практично. Пора было настроить разум на реальность, перестать жить глупыми мечтами, которые она глупо пустила в себя за последние две недели.

А потом она поджала губы, отодвинулась от стола и вернулась к шкафу в поисках заклинаний на пергаменте, которые Соран убрал туда вчера. Она выбрала верхнее заклинание, принесла на стол, разгладила пергамент, чтобы изучить аккуратный почерк Сорана. Буквы были знакомыми — тот же сэритианский алфавит, который она учила, пока росла.

Но слова были на старом аранелийском, древнем языке фейри — этот язык не должны были запечатлеть письменно. В результате, буквы были добавлены в обычный алфавит, странные завитки, подчеркивания и точки указывали на звуки и фразы, которые иначе нельзя было выразить. Требовались годы тренировок, чтобы начать открывать тайны языка, еще больше лет, чтобы чисто писать на нем.

Но Нилла знала по недавнему опыту, что ей не нужно было идеально знать старый аранелийский, чтобы успешно создать заклинание. Те заклинания, которые она смогла создать, были написаны на языке фейри, но с вкраплениями странных букв. Может, ее природа ибрилдиана инстинктивно знала, где и когда изменять правила смертной магии. Может, если она доверится себе, успех будет больше. Может…

Может, она сошла с ума.

Нилла взяла перо и открыла пустую книгу заклинаний. Соран зачаровал ее перо писать без чернильницы. И он связал ее с пером, это, согласно традиции, помогало направлять разум и магию из нематериального мира мысли и воображения в материальный мир чернил и страницы. Нилла не знала, работало ил инет, но ей нравилось думать, что связь с пером давала ей немного уверенности.

Она стала копировать аккуратные буквы Сорана. Просто копирование не создавало магию, но это было началом. Она ощущала почти сразу, что это работало — сила мерцала, ее разум соединился с квинсатрой. Может, магическая буря помогала.

Медленно, но уверенно она сосредоточилась на работе. Она копировала слова Сорана, добавляя свои черты тут и там, чуть больше энергии и спешки, а потом…

Трепет. Слабый, но узнаваемый.

Словно крыло развернулось в ее разуме.

Нилла охнула. Ее концентрация разбилась, и перо неловко съехало, оставляя полосу чернил. Мерцающая магия будто закипала, текла со страницы, возвращаясь в мир, где она происходила. Но заклинание было сломано.

— Чушь, — прорычала Нилла и бросила перо. Она посмотрела на свою работу, заметила, как аккуратные буквы первых пары строчек сменялись посреди страницы спешными корявыми буквами, какими она обычно писала. — Снова бардак, — Нилла потерла виски кончиками пальцев, склоняясь над столом. Ей показалась вспышка жизни под пером? Наверное. Она плохо спала, так что ее разум мог придумать бред.

— Можно мне?

Нилла вздрогнула и развернулась на стуле, сжав край стола рукой.

— Семь богов! Я не знала, что ты был там.

Мальчик стоял у ее локтя, лиловые глаза пристально и с интересом смотрели на книгу заклинаний. Он медленно моргнул, странные глаза посмотрели в ее глаза, он произнес что-то на языке, который она не знала. И протянул ручку с длинными пальцами.

— Можно мне? — снова сказал он.

Нилла нахмурилась.

— Ты хочешь… попытаться сделать виверну?

Он серьезно кивнул, пошевелил пальцами.

Можно ли было давать ему колдовать? Но он был маленьким. Если он был заточен все эти годы — века, по меркам смертных — вряд ли его учили писать. Разве он мог навредить?

— Хорошо, — медленно сказала Нилла и встала со стула, уступила ему свое место. Сорану это не понравится. Но Сорану многое не нравилось. И его тут не было.

Она перевернула страницу, предоставив ребенку чистую страницу, вручила ему свое перо. Он взял его, медленно покрутил, глядя, как оно двигалось. Нилла придвинула пергамент с заклинанием виверны ближе.

— Просто нужно переписать то, что тут. Понимаешь?

Мальчик посмотрел на нее, хмурясь. Он сжал пухлые губы, задумчиво пожевал их. Пожав плечами, он склонился над книгой и…

Это не выглядело как письмо, скорее как рисунок. Не маленькие буквы, которые стояли на своих местах слева направо или справа налево. Вместо этого он нарисовал длинную диагональную черту, а потом, не разрывая ее, решительно стал двигаться обратно округлыми изгибами. Он водил пером по странице три раза, меняя немного линию, а потом поднял перо. Он стал добавлять маленькие штрихи в разных местах основного рисунка. Сначала Нилла подумала, что он пытался нарисовать виверну. Но рисунок был абстрактным.

«Он просто ребенок», — напомнила она себе. Когда она была в его возрасте, она любила рисовать странные линии и пятна на любой доступной поверхности. Пока ему было весело, и это не вредило…

Ее сердце билось в горле.

— Да ладно!

Что-то двигалось. На странице.

Она моргнула… покачала головой… посмотрела снова. Сказала себе, что ошибалась.

Но движение появилось снова с рябью, словно гребень плавно поднялся из пергамента. Он снова пропал, вернулся, став четче, и в этот раз над краем страницы метался хвост.

— Что тут происходит?

Нилла повернула голову к лестнице. Соран заглядывал в комнату из дыры в потолке, смотрел на них над столом.

— Что он делает?

— Магию! — выдохнула Нилла, хотя знала, что не нужно было. — Он творит магию!

Соран побежал вниз по лестнице, рыча:

— И вы ему позволяете? Вы не понимаете…

— Нет! Стойте! — Нилла заслонила мальчика от мага, чуть не ударив вытянутой рукой по груди Сорана, чтобы он не подбежал к столу и не забрал ее перо из рук мальчика. — Смотрите, что он делает! Как он делает это!

Оран хмуро посмотрел на нее, а потом поверх ее плеча на мальчика и книгу. Мальчик не вздрогнул от вмешательства. Он продолжил работать сосредоточенно, добавляя детали к сложному собранию странных линий и узоров.

Виверна уже почти сидела, выглядывая из страницы — живая виверна, мерцающая магией, все еще яркая и свежая от огней квинсатры, пока еще просвечивающая, но становящаяся четче. Она была намного меньше созданий Сорана и намного изящнее. Ее пропорции тоже были другими. Виверны, к которым Нилла привыкла, были с крыльями как у летучих мышей, а у это виверны они напоминали крылья птицы. Крылья с перьями плотно прилегали к спине. Голова была как у дракона, но изящнее, чем виверны Роузварда с тупыми носами и гребнями. Глаза были черными,