— Фигня вопрос, — тот прекрасно понимал, что у соседа по спальне есть задание отца, но умеющих блюсти выгоду людей воспринимал вполне спокойно, так что возражать и не думал. — И ложись спать… Хочешь, поплачь, эти вон два бегемота уже храпят, а я никому не скажу. Честно.

— Да я уж перехотел. Спокойной ночи!

— Спокойной…

В Хогвартсе было сто сорок две лестницы — широких и плавных; узких и шатких; таких, которые по пятницам приводили не туда, куда обычно; таких, у которых какая-нибудь ступенька имела привычку исчезать под ногами, так что надо было не забывать через неё перешагивать. Кроме того, некоторые двери не открывались, пока их вежливо не попросишь или не потрёшь в правильном месте, а некоторые были и вовсе не двери, а глухие стены, притворявшиеся дверьми. Запомнить, где что находилось, было совершенно невозможно, потому что вещи всё время перемещались. Люди на портретах ходили друг к другу в гости, и…

Это заебало Хэла на второй же день.

— Я тут квест прохожу или учусь? — спокойно спросил он профессора МакГонаггал, которая решила отчитать его за отсутствие на занятии. — Я не смог прийти к вам на урок, мадам, потому что эта… гм… лестница свернула не туда. А как развернуть ее обратно, я понятия не имею. Вы понимаете?

— Я не возьму в толк, о чем вы, мистер Поттер, — нахмурилась она.

— Повторяю… — вздохнул он. — Меня. Затрахали. Гребаные. Лестницы. Или меня будет кто-то провожать на занятия, или мне дадут карту и инструкцию, или пошли вы все в жопу с вашими злоебучими лабиринтами. Так понятно?

Со Слизерина слетело десять баллов за сквернословие, но, считали все, выражение лица МакКошки того стоило!

— Ты опять не был на астрономии! — шипела староста.

— А нафиг мне туда переться? На небе тучи, по приметам всю неделю будет плотная облачность, а где какие звезды, я и по атласу выучу, — спокойно отвечал Хэл. — Честное слово, я могу найти Венеру и Большую Медведицу! Кстати, на гербологию я тоже не пойду.

— Это еще почему?!

— А за каким хреном наследник древнего рода должен копаться в земле? Не, ну если совсем край, тогда и дерьмо за гиппогрифами выгребать пойдешь, но меня пока как-то от этого не прет…

Драко, почти переставший плакать по ночам (чего Хэл честно не замечал, потому что мог… ну теоретически мог представить, каково это: из-под маминого крыла угодить сразу на полгода в чужой мир), только хихикал.

Трансфигурация Хэлу не давалась. Вернее, превратить-то он мог, но во что… Это мальчика расстраивало (такие возможности пропадали!), и он очень старался, что всегда отмечала профессор МакГонаггал.

Первый урок защиты от Темных Сил Хэл сорвал истерическим хохотом и парой вопросов об упырях. Информацию о них он черпал в трэшовом маггловском кино, поэтому юмора не оценила даже магглорожденная Грейнджер: она не смотрела развлекательных фильмов, только научно-познавательные.

— Готовься, у нас два урока зелий с Гриффиндором, — сказал за завтраком Драко и отчаянно зевнул.

Он был классической совой и очень плохо соображал по утрам. Вечером и ночью Малфой за пять минут мог написать эссе, решить задачку и так далее, но утром его трогать было нельзя. Хэл знал таких ребят, поэтому по мере сил ограждал напарника от преподавателей в первой половине дня, а тот взамен помогал ему делать задания по абсолютно непонятным для маггла дисциплинам.

— Ты сядь со мной, меня наш декан не съест… — Драко чуть не сунулся носом в овсянку.

— Я тебя сейчас отведу в туалет Плаксы Миртл. Макну мордой в стульчак. Да так и оставлю. Для будущих поколений! — раздельно произнес Хэл.

— Иди ты! — очнулся тот и душераздирающе зевнул. — Извини…

— Да я сам спать хочу, но ты уж возьми себя в руки! Я ж нифига не понимаю!

— Пошли, — вдруг сказал Драко и встал.

— Куда?

— Туда! Сунешь меня башкой под холодную воду, чтоб проснулся! А то у меня самого силы воли не хватает, — вздохнул Малфой.

— Знаешь, если у тебя хватает силы воли попросить — это уже немало, — серьезно произнес Хэл. — Погнали, а то опоздаем!..

Уроки зелий проходили в подземелье. Воздух здесь был холоднее, чем в замке, и руки покрывались гусиной кожей, даже если не глядеть на разную заспиртованную живность в банках, расставленных по стенам.

— Круто! — оценил Хэл. — Только предупреждать надо, что тут дубак! Я б хоть свитер надел, а то так и простыть можно.

Драко только вздохнул.

Снейп, как и Флитвик, прежде всего устроил перекличку по журналу и, как Флитвик, тоже остановился, произнеся фамилию Поттера.

— Ах, да, — тихо произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Драко захихикал. Снейп закончил со списком и поднял глаза от журнала. Они у него были чёрными, пустыми и холодными.

— Здесь вы будете постигать изысканную науку и строгое искусство приготовления зелий, — он говорил совсем тихо, но все ловили каждое слово — профессор умел удерживать внимание класса. — Поскольку здесь не требуется глупого размахивания волшебной палочкой, многие из вас с трудом поверят, что это можно назвать магией. Я и не жду, что вы в состоянии оценить по достоинству всю красоту медленно кипящего, источающего мерцающие пары котла, утончённую силу жидкостей, крадущихся по человеческим венам, околдовывая разум, подчиняя чувства… Я могу научить вас, как настоять славу, сварить триумф, даже закупорить смерть, — если только вы не очередное сборище балбесов, коих мне обычно приходится учить.

За этой небольшой