— С поводом просто, государь. Обеднел народ, сам знаешь. Многие и по миру пошли.

— Так не из-за меня же! Если неурожай который год на земле, тут как хочешь крутись, всех сытыми, да богатыми не сделаешь.

— Я и не спорю, князь. Я-то понимаю. А только недовольство — вещь такая…

— Хорошо. Согласен. Дальше.

— А дальше, не гневайся, но кроме сына, сам знаешь, некого народу на престол крикнуть.

— Спасибо, что высказал. В себе не утаил. Я и сам об этом думаю. Только поверить не могу.

— И я не могу. Ладко, он у меня на руках вырос. Верный он.

— Верный. А только молодой. Молодому-то голову закрутить легко.

— Но уж не на столько, чтоб родного отца предал! Да и кто за этим стоит?

— Давай смотреть. У меня есть варианты. Во-первых, купцы суконные. Я им сильно доходы прижал, ты знаешь. Сейчас только этот промысел все княжество кормит. Зерно докупать приходится, нищих содержать. В общем, изрядно купцов пощипать пришлось.

— Да, а там народ оборотистый. Своего упускать не привыкли. И, считай, собственная армия у них есть — одних наемников для сопровождения караванов около сотни.

— Вот, вот. Потом, новобожники.

— Хорошо, что ты относишься к ним всерьез, Ладислав, — выдохнул Воля.

— Конечно, — устало кивнул князь. — Это я на публике их не замечаю. А так, сила за ними огромная. С запада, как туча идет. Одно за другим царства-княжества под себя подминает.

— А может и нам нового бога принять? Не думал? С ними, надежно. Многие к ним примкнули, сам говоришь. Оно конечно, веру предков предать…

— Да не только в этом дело. Что вера предков? Предки они хотели одного, чтоб мы счастливо жили. На остальное, поверь, им плевать.

— Тогда что? Что тебя останавливает?

— Скажи, Воля, если тебя, какой-нибудь магик преследовать вздумал, или даже целый Ведьмачий двор на тебя поднялся?

— Тогда я к комлям шел, у богов защиты просить.

— А если, скажем у тебя проблемы с комлями Хорта намечались? Или враг твой, большие ему подношения сделал?

— Тогда, можно пойти на капище Парса, и попросить заступиться за меня, перед меньшим братом.

— Понимаешь? В старой вере у тебя всегда выбор есть! А при новом порядке сила из одной руки идет. И никто тебя не защитит, если Новый бог решит тебя с лица земли стереть. Больше тебе скажу. При таком раскладе в княжеской власти смысла нет. Вот и выходит, что путь в новую веру — это путь в полное рабство. Абсолютное. А я — не раб. И людей своих в рабство не сдам.

Повисла пауза.

— Не все так на дело смотрят, государь. Прямо тебе скажу, мы не в пустыне живем. Слухи из западных стран резво ходят. И письма, и разговоры. Народ ропщет, что старые боги, да маги силу теряют. Неурожаи и бедствия остановить не способны, А в землях, что в новую веру перешли, жизнь на лад идет. Много, кстати, разумного. Наука, порядок. Молодежь особенно на все новое падка, ты знаешь. Кто в юности не мечтал все переменить, у того и сердца нет. Прельстят их новобожники, боюсь. Зальют медом уши, про новый порядок рассказывая, да старых богов ругая. И то сказать, что хорошего мы от старых богов видели. Ведь одно самоуправство, да небрежение к людям. Только Великая мать — заступница, а так…

— Я ж не спорю, Воля, — явно раздосадовано проговорил Ладислав. — И в прежние времена много плохого было. А сейчас все к тому идет, что под Нового бога земли лягут. За сытое брюхо, за порядок свободу отдадут. Но своими руками княжество я туда не потащу. И потом, пока живу — надеюсь. Божьи дела не нам разбирать. Как еще повернется.

На улице раздался гомон толпы, потом чей-то резкий голос. Крики, улюлюканье, хлопки. Князь кинул взгляд в окно и уронил голову.

Воля подошел и положил ему руку на плечо.

— Опять проповедник, Ладислав. Давай я их всех из города вымету.

Князь помотал головой.

— И то правильно, народ возмущать сейчас не след. Я их потихоньку, по одному-по два ловить стану и аккуратненько, того.

— Как думаешь, не стакнулись ли они с Ладко? — князь поднял на дружинника глаза.

— Вот, что тебя гложет… Я посмотрю. А пока, может действительно, как Бран еще раньше советовал, отослать личную дружину княжича в степь. Пусть там на рубежах постоят? Ладко, приослабнет. Если и было у него в голове что, без самых верных людей на серьезное не решится.

— Пока повременим.

Воля кивнул, потоптался немного у князя, затем развернулся и затопал по коридору прочь. Князь подошел к окну, еще раз оглядел рыночную площадь, свой терем, затем вернулся к столу, сел и крепко задумался.

Глава 10

Глава 10

В Ведьмачьей башне с утра шел прием. Толпились горожане с просьбами, купцы с контрактами на магическою помощь, пришлые люди со своими бедами. Много было и магиков и нежитиков, что хотели получить ярлык на проживание в городе. Зал был заполнен, и три ведуньи, поддерживающие порядок, сбились с ног, пытаясь выстроить посетителей в очереди согласно темам прошений.

— Что у вас, — подошла одна из магичек к стоящему в самом углу невысокому круглолицему человеку в странной одежде.

— Вот, передай наверх, — сунул ей в руку тот какой-то круглый предмет.

— Что это?

— Передай главному. Остальное не твоего ума дело, однако.

Ведьмачка покосилась на старика и стала протискиваться сквозь посетителей к дверям, что вели в комнаты приемов.

— Мастер, — кликнула она старшего по своей гильдии, — там какой-то странный магик требует передать вот предмет.

Ведьмак протянул руку и с интересом уставился на небольшую чеканную медаль с образом Великой матери. Потом развернулся и, не говоря ни слова, бросился к лестнице. Через несколько минут просителя уже провели в верхние покои, где располагалась личная комната Верховного мастера Ведьмачьей башни — точнее мастерицы, ибо последние двадцать лет во главе вольного объединения магов Каменецкого княжества стояла старая Хельга.

Проситель зашел в помещение и вежливо поклонился ведунье. Она поднялась навстречу и подошла к нему.

— Приветствую тебя, Юрок-ай-Тойон. Не ожидала увидеть у себя в княжестве. Рада и… польщена твоим выбором. Что же ты пришел один. Где молодая госпожа, которую нам велено охранять?

— Девочка, в безопасном месте, мудрейшая. Беспокоиться не стоит.

— Странная речь, — вскинула бровь старуха. — Что если не это привело тебя ко мне?

— Прости, госпожа. Знаю, что пользоваться меткой мне можно лишь по тому, наиважнейшему делу. Виноват. Но очень сильна потребность в