— Здесь «ми», я тебе говорю, ты что-то перепутал!

— Привет, парни! — сказал Максим Николаевич.

Музыканты замолчали и уставились на пришедших.

— Добрый вечер, — нестройно ответили они.

И тут Лера увидела Виктора: длинное лицо, выразительные глаза и светлые коротко подстриженные волосы. Весь такой длинный и худой, смотрел внимательно и держался с достоинством. Видно, этим ее и покорил.

Теперь Лера думала только о нем. В актовом зале с горящими глазами она наблюдала за мальчиками в джинсах-клеш, и гитарные аккорды приводили ее в восторг.

Лера и сама занималась в местной музыкальной школе, любила Моцарта, играла на баяне и фортепиано. Поэтому репетиции школьного ансамбля так нравились ей.

— Привет, — сказал Виктор в один из дней. Он стоял у окна на коридоре и поглядывал на часы — она опоздала.

— Привет, это тебе, — Лера сунула ему в руку сложенный листок бумаги. Там было новое стихотворение, осеннее и восторженное.

— Спасибо, — он улыбнулся. — В субботу будем играть.

— Знаю, я так жду этого вечера.

— Я тебя провожу потом, — сказал он, и ее щеки мигом запылали.

Лера старалась выглядеть современно, только модно одеваться все равно не получалось. Родители жили небогато, купить новое платье маме было не под силу, да и уговорить ее было сложно.

Рядом в поселке жила Жанна из параллельного класса. Часто они вместе ходили домой из школы, вдвоем отправились и на вечер. Жанна была одета не в пример Лере: кримпленовый рыжий костюм, туфли на «манке». Ресницы накрашены, конопатые щеки припудрены.

Ах, что это был за концерт! Но Лера ничего не видела вокруг, ждала только выступления ансамбля. Ребята пели восхитительно, а она видела только их, вернее, только его!

Наконец начались танцы, и мальчики стали приглашать девочек. Жанна улыбалась и стреляла глазами по сторонам.

— Девушка, разрешите пригласить вас на танец!

Перед Лерой стоял Максим Николаевич, и она даже сразу не поверила, что обращаются к ней. Его приглашение было громом среди ясного неба, дорогим подарком.

Они потанцевали некоторое время молча.

— Лера… Лера, ты меня слышишь?

— Конечно, Максим Николаевич.

— Я хотел тебе сказать… Ты поосторожней.

— О чем это вы?

— Я о тебе и о Викторе… Ради Бога, не обижайся…

— Так что делать осторожно? — у нее перехватило дыхание, будто облили холодной водой.

— Понимаешь, то, что вы дружите, это хорошо, конечно. Но не увлекайся так!

— Я не… не увлекаюсь, — промямлила она и почувствовала, что глаза наливаются слезами.

Неужели это так заметно? Ну конечно, заметно! Как же иначе? Они же встречаются на переменах, она пишет стихи и отдает их сразу же читать. И где гарантия, что Виктор не хвастается этими стихами перед своими друзьями? Нет, он не может…

Лера вдруг почувствовала себя униженной глупышкой. Столько времени глаз с него не спускала. Конечно, это видели все!

Значит, Максим Николаевич пригласил на танец, чтобы предостеречь, пожалеть, а совсем не потому, что хотел с ней потанцевать!

Еще немного поговорили о ее стихах, об альманахе, который вот-вот должен быть напечатан на школьной печатной машинке «Украина», о том, что последний год учебы пролетит очень быстро, и нужно будет поступать в университет. Он сделал все, чтобы она не обижалась, остыла, отвлеклась. Танец закончился.

А потом Виктор пригласил Жанну, глаза которой смотрели победно и холодно, как у полководца, захватившего ранее неприступную крепость. Его глаза излучали восхищение и покорность!

Вот и все. Жанна завоевала его, «мальчишку в клешах с гитарой», пока Лера писала стихи. А самое главное — и она была уверена в этом! — Жанна нисколечко не любила Виктора, ей было просто любопытно испытать свои силы и победить! Лера заметила, что одноклассники, особенно девочки, смотрят на нее с сожалением, а кто и с насмешкой. Стало очень обидно…

Вечером они с Жанной шли домой, перебрасываясь фразами, как мячиками через невидимую сетку, которая разделяет на своих и чужих.

— Лера, как тебе вечер?

— Ничего, все очень мило, — ответила она.

— Виктор такой смешной! Мы как-то гуляли и говорили о тебе, — Жанна улыбнулась очень дружелюбно. — Знаешь, он очень за тебя переживает. Он давал мне читать твои стихи, — она даже заговорщицки понизила голос.

Лера мгновенно покраснела. Получается, что они гуляют вместе очень давно да еще и говорят о ней! Значит, Жанна все это время знала Лерину тайну. Все это было похоже на страшный сон.

Она была слишком доверчива, откровенничала, посвящала его в свои планы. А тот пересказывал все это Жанне, советовался, как сделать, чтобы Лере не было так больно. И они вместе искали решение…

Это было так давно, но все равно еще болело!

Вот и теперь она думала об Иване и боялась, что унизит себя признаниями, а потом станет посмешищем как в детстве.

Нельзя, нельзя ему ничего говорить! Нужно скрывать и подавлять свои чувства, как это делали благородные девицы, которых за малейшую провинность лишали прогулок. Они жили в аскетических дортуарах, где температура воздуха была не выше плюс восемнадцати.

Лав стори

После очередного разговора с Беловым Лера запиралась в своей недавно отремонтированной комнате, обои для которой выбирала под цвет любимой кошки. Выпивала сто грамм коньяка и начинала вспоминать, как он на нее посмотрел, как подавал пальто, как у него смеялись глаза, когда она спрашивала о чем-то.

— И еще один вопрос, — говорила она.

— Нет, замуж я тебя не возьму, — отвечал он и улыбался.

Подобные шутки заставляли ее краснеть, и этому были причины…

Лера приходила к Ивану, делилась своими проблемами, и он оттаивал, отодвигая на задний план свою серьезность. Начинал рассказывать о работе, планах, новых проектах. Выходили во двор офисного здания, курили и болтали. Он так шутил, что она не могла удержаться и начинала хохотать.

— Если