подъезде никого не встретил.

21 апреля, понедельник

Запланированного на выходные Лада не сделала, даже в магазин не сходила. В субботу вечером Егор довез ее до подъезда, ласково попрощался и исчез. В воскресенье она проснулась в отличном настроении и, как дура, стала его ждать, боясь уйти из дома даже на полчаса. К вечеру настроение вконец испортилось, и идти в магазин стало лень.

Завтракать пришлось единственным оставшимся яйцом. Лада сварила его «в мешочек».

За прошедший день было стыдно, и она старалась его не вспоминать. Она умница и почти красавица и больше никогда в жизни не позволит себе глупо ждать полузнакомого мужика.

На работе сегодня было спокойно. Виталий, заглянув в лабораторию, задал пару вопросов, Лада отчиталась. Вместе с девочками из секретариата сходила пообедать.

Когда рабочий день подходил к концу, снова заглянул Виталий.

Это удивило. К новой работе она только приступила, требовать результатов было рано.

Виталий потоптался у ее стола, заглянул в монитор.

Вид у него был уставший. Лада неожиданно заметила, что в русых волосах поблескивает седина.

Ничего странного, ему сорок. У нее к его годам тоже появится седина. Только она будет ее закрашивать.

– С Риной разговаривала? – Виталий сел на соседний стул. – Как там? Ничего нового?

– Ничего, – покачала головой Лада. – То есть я не разговаривала.

Она помялась и неожиданно поделилась:

– Я пыталась поговорить с девушкой, которая была на Кипре со Стасом. Злата тебе не рассказывала?

Егор исчез, и, кроме как с Виталием, поделиться было не с кем.

– Нет, – удивился Виталий.

– Я пыталась поговорить с той девушкой, но она сказала, что никакого Стаса не знает. Но это была точно она, я ее сфоткала, и Злата подтвердила.

– Подожди! – Он потряс головой. – Ты имеешь в виду девушку Галу?

– Ну да! Она сказала, что не знает никакого Стаса, а сама перепугалась, когда меня увидела. То есть когда я с ней про Стаса заговорила.

– Как ты ее разыскала? – Начальник всегда был дотошным.

– Злата сказала, что Гала работает в художественной школе. Та находится в центре. На самом деле это не школа, академия искусств. Найти было нетрудно.

– Интересно, – протянул Виталий.

Вряд ли все это было ему интересно, вид у него был отрешенный.

Больше начальник вопросов не задал и ушел. Лада опять занялась новой программой. Когда оторвалась от экрана, рабочий день уже закончился.

Дойдя до метро, она купила мороженое, съела его, сев на лавочку у фонтана. Тот еще не работал. По его сухому дну ходил малыш лет двух.

По сравнению с выходными заметно потеплело. Если завтра будет так же, она вместо ветровки наденет плащ и новый блейзер из плащевой ткани. Блейзер ей шел, она выглядела в нем преуспевающей деловой дамой.

Лада выбросила обертку от мороженого, вместе с толпой вошла в метро. Доехав до своей станции, отправилась в супермаркет. Когда подходила к подъезду, опять стало грустно, и она снова, как весь вчерашний день, себя поругала. Ей нечего грустить, у нее все отлично.

Егор ждал, стоя на лифтовой площадке.

Лада посмотрела на него и молча шагнула к двери.

Он торопливо, как заботливый муж, взял из ее руки сумку с продуктами.

Лада отперла дверь и выхватила свою сумку назад.

– Ты сердишься? – Он заглянул ей в глаза.

– Да, – серьезно сказала Лада.

– Почему?

Она не ответила. Не говорить же ему, что она весь вчерашний день его ждала. А он не пришел.

– Запиши мой телефон, – вздохнул Егор. – Без связи плохо.

Она не пошевелилась.

Тогда Егор ее обнял и шепнул в ухо:

– Запиши мой телефон. Если я тебе понадоблюсь, позвонишь, и я сразу приеду. Хорошо?

Лада поставила тяжелую сумку на пол.

– Завтра попробуем поговорить с художницей. Сегодня она не работала. Поедешь со мной, или я один?

– Поеду, – вздохнула Лада.

– Пойдем в ресторан?

– Не хочу. Устала. – Почему-то в его присутствии ее постоянно тянуло капризничать.

– Ну тогда отдыхай. Только телефон запиши.

Или ей показалось, или глаза у него сегодня были не только насмешливые, но и ласковые.

– Или продиктуй свой, я запишу.

Он достал телефон, вбил в электронную память цифры, которые она продиктовала. Нажал на вызов, дождался раздавшегося из ее сумки ответного звонка.

– Завтра созвонимся. Отдыхай. – Он улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Лада отнесла сумку с продуктами на кухню. Ей не хотелось отдыхать. Ей хотелось, чтобы он не уходил.

* * *

Позвонить Рине хотелось весь день, но сделал это Артемий, только когда после работы сел в машину.

– Риночка, давай встретимся, – попросил он, услышав тихий голос. – Я по тебе соскучился.

– Мы же только недавно виделись. – Ему показалось, что она улыбнулась.

– Ну и что! Я все время хочу тебя видеть!

– Мне нужно дождаться папу, не хочу оставлять маму одну.

– Хорошо. Я приеду и буду ждать во дворе, когда придет твой папа.

– Артемий, мы же не дети. – Кажется, она опять улыбнулась. – Мы вышли из того возраста, когда можно ждать во дворе.

– А если не дети, приезжай ко мне! Я буду дома через час. И буду тебя ждать. Приезжай, Рина!

– Хорошо, – не сразу согласилась она.

Он так обрадовался, что, выезжая со стоянки, принялся насвистывать, как когда-то в детстве. Мама утверждала, что он умудряется перевирать любую мелодию, и, повзрослев, Артемий старался недостаток музыкальных способностей не демонстрировать.

Он успел зайти в магазин за вином, заказал ужин с доставкой на дом и потом терпеливо ждал звонка в дверь. Взял книжку, но прочитанное в голове не укладывалось, и он ходил по квартире, останавливаясь у окна.

Вечер был теплый, ясный. Во дворе стайкой стояли подростки с самокатами. Когда он в очередной раз подошел к окну, подростков уже не было. Уехали.

Когда дверной звонок прозвенел, сердце радостно дернулось.

Артемий распахнул дверь, прижал Рину к себе и уткнулся носом в короткие завитки.

Она ласково высвободилась, посмотрела на него снизу вверх.

– Я тебя очень ждал, – прошептал он.

Она улыбнулась, провела рукой по его щеке. Артемий поцеловал ее пальцы.

– Ты на чем приехала? На машине?

– На такси. – Она огляделась, прошла в комнату.

– Отлично! – обрадовался он. – Будем пить вино и есть стейки. Я их сейчас в микроволновке подогрею.

Она не ответила, посмотрела на него внимательно и грустно.

Он не стал больше ничего говорить. Он стал целовать лицо, и шею, и розовое ушко с маленькой сережкой.

Она была тихая и ласковая, и на свете не было женщины желаннее и прекраснее.

– Выходи за меня замуж, – прижимая ее к плечу, шепнул Арсений