Кора резко зажмурилась, прикусив щеку.

– Ага, все верно, – кивнула подруга. – Он их отрезал, чтобы не моргать и увидеть лицо невидимого преследователя. Так дед собирался изгнать сущность, прикинь? И он сидел так несколько дней подряд: без еды, без движения, не отрывая взгляда от зеркала. А глаза смачивал водой из трехлитровой банки.

Ника вскочила и убежала в другую комнату. Девушку всю трясло. Злата проводила сестру помрачневшим взглядом:

– Честно говоря, отец не хотел нам ничего рассказывать. Мы сами подслушали их с мамой разговор.

– Он понял, что это было? – спросила Кора.

– Не он, а врачи. Деду диагностировали какую-то мудреную душевную болезнь. Но вместо того чтобы лечиться, он все глубже погружался в галлюцинацию, а эзотерика была для нее отличной почвой. Под конец болезнь одержала верх.

Кора выдохнула. Образ обезумевшего старика стоял перед внутренним взором. Точно ожог на сетчатке глаза.

– Отличный рассказ. Особенно на ночь.

– Я к тому, что ты позвонила утром, и голос был такой, словно ты боишься остаться одна. Словно у тебя появился собственный тот, кто всегда за спиной.

– Это не так.

Не так…

– Прекрасная новость. Я ведь и сама обожаю всякие мистические штуки, но только пока они остаются выдумкой. Верни солонку на место и давай глянем, как зомби крошат вампиров в 3D? Договорились?

Злата Иванкова протянула руку, предложив перемирие и одновременно извинившись за попытку напугать. Кора кивнула.

– Уговорила. Тебе сложно отказать.

А сама тайком сунула стеклянный флакон в карман удлиненных шорт.

16

Телевизор работал практически до полуночи. За окнами давно стемнело. Сестры разложили пухлое зеленое кресло, сделав из него подобие кровати, пожелали крепкого сна и ушли спать к себе. Кора еще немного пощелкала пультом. Ничего интересного не показывали.

Тогда она взялась за вторую книгу из библиотеки. На страницах встречались храбрые воины, мудрые звери и, конечно же, жуткие чудовища. Знакомой рыбы с гнилым глазом пока не попадалось, но Кора не унывала.

Она хотела разобраться, в чем дело, и никакие разговоры не могли ее остановить. Она была слишком молода, чтоб не верить глазам, и слишком напугана, чтобы игнорировать чутье.

Безумие имело много форм. Иногда оно проявлялось там, где старались не замечать очевидных истин.

За окном сгустились тучи и потушили огоньки звезд. Небо заволокло непроглядной тусклой пеленой. Кора отложила чтение, потерла глаза и со вздохом направилась к раскладушке. Предстояла очередная борьба – борьба за сон. Она легла, уставившись в потолок. Отсутствие старших – а родители Златы и Вероники работали на каком-то крайне серьезном предприятии – создавало гнетущее впечатление.

«Ты далеко, – твердила Кора мантру, – они тебя не достанут. Ты далеко».

Она почувствовала, что уговоры помогают. Веки отяжелели. Казалось, тело проваливается сквозь обивку кресла, как бывает в момент перехода от дремы к настоящему глубокому сну. Пространство комнаты растворилось. Ушло. Кора почувствовала, что падает…

И, вздрогнув от невесомого хлопка, открыла глаза.

Она была в своей комнате на втором этаже тридцать седьмого общежития.

Лежала на кровати в чужой пижаме и с волосами, все еще растрепанными после вечернего боя подушками. Пальцы машинально потянулись к запястью. Резко ухватившись, она ущипнула себя, до слез выкрутив кожу ногтями.

Не сновидение.

Кора моргнула – ничего не поменялось.

Она села и, задрожав, спрятала лицо в ладонях.

Это нереально.

Если она будет игнорировать кошмар, отказывая в подпитке, он уйдет, растворится в тишине и отправится искать новую жертву.

Главное, не смотреть в окно. И на картины, особенно на ту, где изображена каморка под лестницей, заполненная липкой паутиной.

За дверью раздался шорох.

Я запирала ее, когда уходила? Или в спешке оставила открытой?

Кора не помнила. Надо было встать и проверить, но она продолжала сидеть, лишь сильно давила пальцами на веки.

Налет воинственности пропал, словно его и не было. Она не могла пошевелиться от ужаса и осознания, что жизнь попала в некое колесо, наподобие тех, что покупают хомячкам.

Только в моем случае выйти из колеса не получится. Никак и никогда.

– Кора.

Она вздрогнула.

– Мам?

– Солнышко, это я. Только что приехала. Так соскучилась, словами не передать! Впусти меня скорее, жуть как хочу тебя увидеть. – Голос матери звучал из-за двери и был полон радостного нетерпения и еще чего-то неопределимого. Чего-то, что совсем не понравилось Коре. – Ну, чего же ты ждешь? Открывай давай.

– Как ты здесь очутилась, мам? Я не называла тебе адрес.

– Да какая разница? – Лиза начала терять терпение. – Впусти меня! Я устала с дороги, долго тряслась в такси… А ты не хочешь мне помочь? Ты что, совсем не соскучилась?

Кора сжалась в комок. Она не отрываясь глядела на хлипкую деревянную преграду, отделяющую от существа с голосом матери.

– Просто уходи!

В звенящей тишине прозвучали отстраненные и холодные слова:

– Ты ведешь себя неуважительно, девочка.

– А ты не она.

– Хватит нести чушь! Открывай немедленно, соплячка, или я с тебя шкуру сдеру до костей, вместе с мясом!

За этим выкриком сразу же последовало неуместное хихиканье.

– Значит, не хочешь по-хорошему? – спросил другой, более молодой и вкрадчивый голос. – Тогда пеняй на себя.

Стены задрожали от чудовищных ударов. Внутрь, по ощущениям, ломилась по меньшей мере разъяренная армия. Картина с изображением каморки упала с полки рисунком вверх, и Кора заметила, что краски пришли в движение, точно клубок ядовитых змей. Рисунок стал объемным. В центре него образовалась дыра, уходящая глубоко вниз – в спираль белесых пересекающихся нитей.

Как только это случилось, удары резко оборвались. Зато раздался треск. Треск паутины. Из образовавшегося в картине лаза наружу торопливо лезло нечто. Кора знала, что оно идет именно за ней…

Вот показались паучьи лапы: длинные, черные, в мерзких волосках. Каждая была толщиной с большой палец.

– Хватит! – взвизгнула Кора.

И выбросила ногу вперед, попытавшись отшвырнуть картину подальше. Та отлетела под стол. Девушка бросилась к шкафу, распахнула дверцы и спряталась внутри, среди пышных юбок из дорогих тканей. Пальцы судорожно искали карман с солонкой.

Треск бумаги подсказал, что существо все же выбралось на свободу. Топот быстрых цепких ног разнесся по комнате. Оно знало, куда идти. В щель между створками Кора увидела кривой силуэт.

Косматая тварь с десятком ног и… крыльями. В ней было даже больше от ворона, чем от членистоногого. Из птичьего туловища росли многосуставчатые лапы с коготками. Круглую голову по обеим сторонам клюва украшали блестевшие ядом жвала.

Чудовищный гибрид подбежал к убежищу, с силой принялся дергать дверцы шкафа, которые Кора держала изнутри.

– Выходи, пастушка, поиграем, – раздался голос жестокого шутника.

Голос Гвидо.

Все смешалось в