Шрифт:
Закладка:
– Жи-и-ивая… больно-о, так бо-ольно-о-о!
Казалось, что само произношение слов причиняет существу немыслимые страдания. В любом другом случае Кора даже могла бы его пожалеть. Но не сейчас. Не тогда, когда оно пыталось ее уничтожить.
– Тебе больно, потому что я живая? Или потому, что нахожусь здесь?
– Хм, оба варианта одинаково верны, пастушка.
Услышав знакомый голос, она чуть не споткнулась.
На дверном карнизе, удерживая фантастический баланс на выступе в два пальца шириной, сидел Гвидо. В рыжих волосах проглядывала паутина, пронзительно-голубые глаза лихорадочно блестели на невыспавшемся лице.
Он беззвучно раскачивался вправо-влево. На шее Кора заметила оборванную петлю.
– Ты знаешь, какой занозой в пятой точке могут быть люди? – Конец петли укоризненно указал на девушку. – Вы вечно шумите и портите веселье. Вы способны испортить даже хаос. А хаос – это моя жизнь, пупсик.
– Отзови своего дружка, – потребовала Кора, отступая спиной назад.
– Не-а. Увольте. Не для того я выпускал эту штуку, чтобы теперь останавливать. Да и не вернется он в свою комнату, там ведь та-а-ак одиноко!
Гвидо трагично заломил руки. Затем обернулся к трехротому, с которым был почти на одном уровне, и приказал:
– Эй, разрешаю ее съесть. Не сдерживайся.
Оно не станет его слушать! С чего бы?
Но затем дух с мерзким хрустящим звуком, какой, должно быть, можно услышать, когда гнилое яблоко разбивается о твердую поверхность, упал вниз. Солевые дорожки, обязанные преградить твари путь, куда-то делись. Растворились в момент трансформации общежития в нечто потустороннее.
Зато талисманы все еще при мне. И смесь. О них Гвидо точно не догадывается.
– Используешь других, потому что сам не в состоянии справиться со слабой девчонкой? – выпалила Кора. – Признайся честно: ты просто боишься. Твоей смелости хватает лишь на поджигание муравьев. Ты трус!
Это было рискованно.
Она все еще не представляла, чем ей могут навредить. В прошлый раз единственные раны, полученные от столкновения с духом, появились у нее из-за собственной неуклюжести.
Но кто знает, как повернет судьба?
Зато Кора увидела, как задира меняется в лице. Сверху на нее смотрела воронья голова на человеческом туловище, а затем – косматый паук. Образы менялись, всплывали и бурлили в мертвой оболочке.
Но затем все прекратилось.
– Ты расслышала, что этот комок белка и жиров только что пропищал? – спросил Гвидо у конца петли на своей шее. И сам же за нее пискляво ответил: – Конечно нет, красавчик! У меня аллергия на глупость и противные голоса!
– Впу-у-у-усти-и…
Отвлекшись, Кора совсем забыла о втором призраке. Подкравшись, он сбил ее с ног и поволок по полу. Фонарик ударился и погас.
– Слышала, пастушка? Скоро ты станешь одной из нас! Если повезет, ха-ха-ха!
– Ско-о-оро-о, скоро-о-о, – подхватили три черных прогалины. Они ширились, росли до тех пор, пока не стали заполнять собой всё.
«Тьма поглотит нас», – равнодушно констатировал внутренний голос Коры.
Искры негатива ярко вспыхивали перед глазами.
Это конец?
Кора брыкалась, но все было впустую. Липкий холод расходился от пальцев призрака через два слоя одежды и толчками проникал в кровь.
Она дернула одеревеневшей рукой. Крышка отлетела с банки, смесь описала красивую дугу и почти вся высыпалась на лицо.
Какая ловкость! Настоящая охотница на призраков!
Гвидо хохотал где-то вдалеке, но Кору это больше не волновало. Сквозь резь в глазах она видела, как голова духа, состоящая из сплошной сосущей черноты, клонится вперед. Воздух со свистом утекал внутрь, возможно, в совсем иные безжизненные реальности. И тогда Кора среагировала на уровне инстинкта: собрала губами несколько шариков рябины и плюнула ими прямо в провал гигантского рта.
Существо лопнуло с оглушительным хлопком. Во все стороны разлетелись ошметки призрачной материи.
Небритая челюсть Гвидо отвисла.
– Чего? – выдавил он. – Как это? Как?!
– А вот так, – съязвила Кора. – Не поперхнись там, весельчак.
Она с трудом встала и отыскала отлетевшую банку с остатками чертополоха и прочих магических ингредиентов. Гвидо проследил за ее взглядом и слетел с карниза, а черные полы пиджака напомнили огромные крылья. Кора едва успела перехватить свое главное оружие у существа из-под носа.
Рыжий призрак зашипел и попятился, когда она сунула банку ему в лицо. Их глаза встретились.
– Между нами возникло недопонимание, и я хочу его устранить. Ясно?
Сказав это, Кора многозначительно постучала по пластиковому горлышку, на котором блестели крупицы соли.
– Твоя взяла, – с трудом признал Гвидо. – Только убери яд от моего лица. Один запах жжет легкие!
– Договорились. Никаких уловок.
Затем двери начали открываться: одна за другой, с тихими щелчками. За каждой было лишь мертвенное мерцание бесчисленных человеческих фигур. Обитатели призрачного общежития стали выходить наружу.
22
Каким-то образом Кора оказалась на кухне. Захотелось присесть, и вот она уже сидела за одним из столов у каменной печки, внутри которой весело трещало голубое пламя. Кора решила отложить эту странность на потом. Были вещи и поважнее.
Стены вокруг перешептывались разными голосами.
Они спорили, жаловались, спорили, ругались и снова спорили. Кора старалась не мешать. Лишь поглядывала по сторонам, терпеливо ожидая, когда кто-нибудь решит выйти на контакт. Последние барьеры пали. Никто больше не мог лгать. По крайней мере, Кора так думала.
– Я выиграла, – сказала она вскоре. – Вы должны со мной поговорить. Я жду.
Споры тут же прекратились. Им на смену пришла стыдливая тишина.
– Я никуда не денусь, пока не объясните, что все это значит, – повторила Кора, загибая пальцы. – Почему вы пытались меня убить? Почему я не могу покинуть общежитие? И что это за место такое? Ну! Выходите!
Молчание. Треск пламени отдавался болью в висках.
Слишком устала.
– Я просто хочу знать правду.
Белые плитки – стандартная облицовка для кухни – пошли рябью. Через них прошло несколько десятков духов: мужчины, женщины, старики. От живых они отличались разве что серебристой, как рыбья чешуя, кожей. В сравнении с трехротым существом это выглядело даже симпатично.
Правда, не все из них смогли сохранить человеческий вид. Над конфоркой повисла зеленоватая дымка с глазами, а в углу возле двери булькала и пропадала вязкая дымящаяся жидкость.
Слово взял худой мужчина с рваной дырой в груди. Откашлявшись, он смущенно произнес:
– Извините за случившееся, эм, неловко получилось. Ситуация нестандартная, нам впервые приходится говорить с живым человеком прямо.
– Но мы разговаривали и раньше!
– Да. К слову, это абсолютно неправильно.
– Я по-прежнему не понимаю, говорите конкретнее!
– Никто не должен нас видеть. И тем более приходить сюда из внешнего мира, – торопливо пояснил дух. – Когда вы появились и так по-хозяйски начали везде гулять, мы уж стали думать,
