- А если от него кто-то залетит? – возмутился Лев.

- Это главное, что тебя волнует? – она вопросительно выгнула бровь.

- Нет! – Лев придвинулся ближе вместе со стулом. – Меня волнует… Ты правда от нас вот этого хочешь? Вот этого всего? Типа… воспитания?

- Да, правда.

Он встрепенулся, не зная, как донести до неё весь ужас этой затеи.

- Юля! – отчаянно заговорил он. – Дети плакали при виде меня ещё в те времена, когда я сам был ребёнком! Отдать кого-либо на воспитание мне – худшее решение!

- А я думаю, что лучшее…

- О нет, точно не лучшее!

- Лев, – вдруг твёрдо сказала она. – Знаешь, что было бы лучшим? Расти в полной семье с хорошим папой и здоровой мамой. Но это невозможно. К сожалению, «лучшее» моему сыну недоступно.

Ха! Зато ему доступна опция расти с двумя гомиками, вот уже повезло!

Лев спросил самое, как ему показалось, главное:

- Где его отец?

- Его нет, - резко ответила Юля. – Стоит прочерк.

- Я понимаю, - кивнул Лев. – Но где-то же всё-таки есть этот… носитель генетического материала.

- Вот именно, что «носитель генетического материала», а не отец.

- Он знает о ребёнке?

- Знает. Но ни разу не изъявлял желания быть ему отцом.

- А когда вы говорили об этом последний раз?

- Когда я была беременна.

Лев прикинул в уме:

- Так три года прошло.

- И что? – усмехнулась Юля. – За три года он ни разу не поинтересовался, как дела у сына.

- Но он же не знает, какая сейчас ситуация, - сказал Лев. – Может, теперь он захочет… стать отцом.

- Лев, теперь я не захочу, - холодно ответила Юля. – Я его знаю, и я… не хочу, чтобы моего сына воспитывал такой человек.

- А какой он?

- Он делал много плохих вещей.

- Это было несколько лет назад, - напомнил он.

- То есть, по-твоему, он резко стал хорошим?

- Но ты же не знаешь, что делал я несколько лет назад, - негромко заметил Лев.

Юля подняла на него прищуренный взгляд:

- А что ты делал?

Лев, поерзав на стуле, сказал, как думал:

- Если бы ты знала, что, ты бы со мной сейчас не говорила.

В её взгляде мелькнуло что-то странное – что-то, что Лев распознал как страх, как тревогу. Как будто она ему поверила: там, внутри Льва, есть, чего бояться.

Льву было неловко завершать разговор на такой ноте, поэтому он предложил:

- Давай я с ним поговорю? Дай его адрес, телефон – всё, что знаешь.

- Лев, он…

- Слушай, - перебил Лев. – Если он всё ещё придурок, я тебе честно об этом скажу. Но если нет… Если есть хоть какой-то шанс, что он исправился, разве не лучше для Мики расти с родным отцом?

Он думал, что она опять начнёт отнекиваться: ты не понимаешь, он нехороший человек, он его никогда не хотел…

Но она, на секунду опустив взгляд, снова посмотрела на Льва и кивнула:

- Записывай номер.

Лев и Слава [72-73]

Слава был против.

Перед тем, как завести разговор о Мики, Лев расспросил Славу об его отце: кто он такой, чем занимается, что плохого сделал. Выяснилось, что его зовут Игорь и он хоккеист, но это ещё не самое плохое. Самое плохое, со слов Славы, что он рвёт тюльпаны на городских клумбах. Во всяком случае, именно эту возмутительную историю Слава поведал в первую очередь.

Тогда он увидел Игоря в первый раз – на пороге квартиры, с букетом тюльпанов в руках. Тюльпаны были не в оберточной бумаге, как украшают в цветочных магазинах, а прям так – зеленые стебли торчали в его кулаке.

Юля, конечно, вся растаяла, разулыбалась, спросила:

«Ты что это вдруг?»

Он тут же начал врать с три короба (во всяком случае, Слава уверен – врал):

«Да просто шёл и увидел клумбу с тюльпанами, подумал: надо Юльке нарвать и подарить»

На этом возмутительная история заканчивалась, а Слава смотрел на Льва как-то типа: «Вот видишь!».

Но Лев не видел. Он не понял, что не так.

- Это был октябрь! – с жаром пояснил Слава.

- Этого уточнения в твоей истории не было.

- Он купил тюльпаны, а сам наврал, что сорвал с клумбы!

- Наверное, хотел её впечатлить, - заметил Лев.

- Но тюльпаны нельзя срывать с городских клумб! – тут же запротестовал Слава. – Это вандализм!

- Но ты же сказал, что он их купил…

- Да, и это значит, что он либо врун, либо вандал! Или всё вместе!

- Рисовать на стенах – тоже вандализм, – осторожно заметил Лев.

- Это другое! – почти закричал Слава.

Вздохнув, Лев уточнил, было ли что-нибудь ещё, что-нибудь действительно плохое. Как он и думал, самым плохим оказался отказ от ребёнка. Когда Юля сообщила ему о беременности, Игорь ответил, что ребёнок не от него. Классика.

Это, конечно, всё усложняло. Лев опасался, что не получится нужного разговора.

На следующий день, за ужином, Лев поделился со Славой планами о предстоящем разговоре с Игорем, вот только оказался совсем не готов к реакции, которую выдаст Слава.

Он оттолкнул от себя тарелку, как обиженный ребёнок, и выпалил:

- Спасибо, что отбираешь у меня последнее!

- Что я отбираю? – не понял Лев.

- Мики!

Лев закашлялся от возмущения.

- Это… это… в смысле?

- Я сам хочу его забрать!

- Но у него есть отец, - напомнил Лев. – Он имеет право его воспитывать.

Теперь уже от возмущения начал задыхаться Слава:

- Он? Имеет право?! Он... он в глаза его никогда не видел! Это я имею право! Я все эти годы выполнял его функции! Какого черта ты решаешь, что будет с моим племянником, за меня?

Лев машинально начал повышать голос в ответ:

- Твоя сестра меня в это втягивает!

- Это не она тебя втягивает! – говорил Слава. – Просто если ты хочешь быть со мной, тебе придётся быть и с ним тоже!

- Вот видишь! – парировал Лев. – Значит, это и меня касается! А я не хочу никого воспитывать!

- Тогда давай расстанемся, - неожиданно спокойно предложил Слава.

Лев растерянно опустил вилку, звякнув ею по тарелке. Внимательно поглядел на Славу: ему