Шрифт:
Закладка:
Паскуале ди Паоли на столетие предвосхитил подвиги Гарибальди. Лорд Чэтэм назвал его «одним из тех людей, которых больше не найти, кроме как на страницах Плутарха».8 Родившись (1725) в семье корсиканского мятежника, он последовал за отцом в изгнание, учился в Неаполе у либерального экономиста Дженовези, служил в неаполитанской армии, вернулся на Корсику (1755) и был выбран руководителем восстания против Генуи. За два года борьбы ему удалось изгнать генуэзцев из всех городов, кроме некоторых прибрежных. Избранный главой новой республики (1757–68), он проявил себя в законодательстве и управлении так же блестяще, как и в стратегии и тактике войны. Он установил демократическую конституцию, подавил вендетту, отменил деспотические права феодалов, распространил образование и основал университет в Корте, своей столице.
Не в силах одолеть его, Генуя продала остров Франции (15 мая 1768 года) за два миллиона франков. Теперь Паоли пришлось сражаться с многократно усиленными французскими войсками. Его секретарем и помощником в это время был Карло Буонапарте, у которого 15 августа 1769 года в Аяччо родился сын Наполеон. Разгромленный французами при Понтеново (май 1769 года), Паоли оставил безнадежную борьбу и укрылся в Англии; там он получал государственную пенсию, был отмечен Босуэллом и числил Джонсона среди своих друзей. Национальное собрание революционной Франции отозвало его из изгнания, прославило как «героя и мученика свободы» и сделало губернатором Корсики (1791). Но Французский конвент счел его недостаточно якобинским; он послал комиссию, чтобы сместить его; на помощь ему пришли британские войска, но британский генерал взял остров под свой контроль и отправил Паоли обратно в Англию (1795). Наполеон направил французские войска, чтобы изгнать англичан (1796); жители острова приветствовали французов как выходцев с «Корсики»; англичане отступили, и Корсика подчинилась Франции.
Тоскана процветала при габсбургских великих герцогах, сменивших Медичи (1738). Поскольку номинальный правитель, Франциск Лотарингский, проживал в Австрии в качестве мужа Марии Терезии, управление было возложено на регентство под руководством местных лидеров, которые соперничали с миланскими либералами в проведении экономических реформ; за семь лет до аналогичной попытки Тюрго во Франции они установили свободную внутреннюю торговлю зерном (1767). Когда Франциск умер (1765), его сменил на посту великого герцога младший сын Леопольд, который стал одним из самых предприимчивых и смелых «просвещенных деспотов». Он пресек коррупцию в органах власти, усовершенствовал судебную систему, администрацию и финансы, уравнял налогообложение, отменил пытки, конфискацию и смертную казнь, помогал крестьянству, осушил болота, покончил с монополиями, расширил свободную торговлю и свободное предпринимательство, разрешил самоуправление в коммунах и рассчитывал на создание полудемократической конституции для герцогства. Гете поразила сравнительная чистота тосканских городов, хорошее состояние дорог и мостов, красота и величие общественных работ.9 Брат Леопольда Иосиф, став единоличным императором, поддержал Леопольда в отмене большинства феодальных привилегий в Тоскане, в закрытии многих монастырей и в уменьшении власти духовенства.
В церковных реформах Леопольд получил мощное содействие от Сципиона де Риччи, епископа Пистойи и Прато. Суровый обычай в Тоскане требовал, чтобы все бесправные женщины принимали постриг; Риччи вместе с великим герцогом повысил минимальный возраст для принятия обетов и превратил многие монастыри в школы для девочек. Было предусмотрено светское образование путем замены светских школ иезуитскими. Риччи совершал мессу на итальянском языке и не поощрял суеверия, к большому неудовольствию населения. Когда до него дошли слухи, что он намерен удалить знаменитый «пояс Богородицы» в Прато, народ взбунтовался и разграбил епископский дворец. Тем не менее Риччи созвал епархиальный синод, который собрался в Пистойе в 1786 году и провозгласил принципы, напоминающие «Галликанские статьи» 1682 года: что мирская власть независима от духовной (то есть государство независимо от Церкви); и что папа непогрешим даже в вопросах веры.
Леопольд жил просто, и его любили за непритязательные манеры. Но по мере того как его правление продвигалось, а враждебность ортодоксов давила на него, он становился все подозрительнее и отстраненнее и нанял множество шпионов, чтобы следить не только за своими врагами, но и за своими помощниками. Иосиф советовал ему из Вены: «Пусть лучше они тебя иногда обманывают, чем постоянно и напрасно мучить себя».10 Когда Леопольд покинул Флоренцию, чтобы сменить Иосифа на посту императора (1790), в Тоскане восторжествовали силы реакции. Риччи был осужден папой Пием VI в 1794 году и находился в тюрьме (1799–1805), пока не отказался от своих ересей. Приход к власти Наполеона (1800) вернул либералов к власти.
Гете спешил через Тоскану в Рим. Послушайте, как он пишет 1 ноября 1786 года:
Наконец-то я прибыл в эту великую столицу мира….. Я как будто пролетел над горами Тироля… Мое стремление добраться до Рима было настолько велико… что о том, чтобы где-либо остановиться, не могло быть и речи. Даже во Флоренции я пробыл всего три часа. Теперь…казалось бы, я успокоюсь на всю жизнь; ведь можно сказать, что новая жизнь начинается, когда человек однажды видит своими глазами все то, о чем раньше лишь отчасти слышал или читал. Все мечты моей юности я теперь вижу перед собой осуществленными.
Что за головокружительная смесь — Рим восемнадцатого века, кишащий нищими и дворянами, кардиналами и кастратами, епископами и проститутками, монахами и торговцами, иезуитами и евреями, художниками и преступниками, брави и святыми, туристами, ищущими древностей днем и кортиджан ночью. Здесь, в пределах двенадцати миль городских стен, были языческие амфитеатры и триумфальные арки, ренессансные дворцы и фонтаны, триста церквей и десять тысяч священников, 170 000 человек, а вокруг ватиканской цитадели католического христианства — самый буйный, беззаконный и антиклерикальный сброд в христианстве. На улицах распространялись гнусные памфлеты против церкви, на площадях шуты пародировали самые священные церемонии мессы. Возможно, Винкельман, робкая и нежная душа, немного преувеличивал:
Днем в Риме довольно тихо, но ночью дьявол выходит на свободу. Из-за большой свободы, царящей здесь, и отсутствия какой-либо полиции, драки, стрельба, фейерверки и костры на всех улицах продолжаются всю ночь… Народ необуздан, и губернатор устал прогонять и вешать».11
