Будет на полях опять

колоситься рожь.

Тебя буду обнимать,

пока не уснешь...

Эта незамысловатая песенка всегда успокаивала его и придавала уверенности. Иногда он напевал ее или мычал мотив – и сразу сердце в груди начинало биться размеренно, а мысли приходили в порядок.

Найт пришел к закусочной, где его дожидался конь, оба старосты, хозяин заведения и жена Семена с льняной сумкой, наполненной вкусностями.

– Гостинцы в дорогу, – тепло улыбалась женщина, когда-то шарахавшаяся от него, как от чумы, заботливо протягивая сумку и без спроса насыпая в карманы куртки горсть кедровых орешков. – А это перекусить.

– Не надо было, – смущенно сказал Найт, попытаясь отказаться от завернутой в бумагу жареной курицы. – Что вы, я же это все не съем!

– Съешь! Вот увидишь! – заверила женщина. – Ты у нас такой худенький! Небось, только вареньем и питаешься, а?

– Да ты разве ж не помнишь, как он иногда приходил к тебе и в соседнюю лавку за едой? – улыбнулся староста Семен и пихнул локтем в бок козлобородого. – Глянь на нее. Совсем не запоминает лица. А я вот заприметил его давно и все гадал: а не наш ли это демон с горы, а? Даже как-то раз освященной воды... Кхм! Впрочем, неважно. Ты, молодой господин, не отказывайся, жена еще с раннего утра все это собрала. Уж не знаю, в какой путь ты собираешься, да смотрю, что парней тех с шаманкой с тобой нет. Не беда ли с ними какая случилась?

– Да, им нужна помощь. – Найт все же принял все угощения и теперь стоял рядом с конем, гадая, куда бы все это поместить, чтобы не упало во время езды. – К вам не приходили рыцари за то время, пока меня не было?

– Приходили, – подтвердил староста из соседней деревни. – Принесли портреты четверых разыскиваемых беглецов. Сказано было, что дезертиры проклятые! – его глаза округлились, когда пришло осознание. – Милостивые боги, да это ж твои друзья! Почему я только сейчас понял, что на портретах-то они?! Семен, а ты что?

Тот тоже был поражен внезапному открытию, понимая, что никто в деревне не узнал ту самую четверку, когда о ней расспрашивали люди из столицы.

Найт поджал губы, подбирая правильные слова. Печать Незнакомца в исполнении Аури сработала блестяще, но теперь нужно было объяснить селянам, что его спутники не злодеи.

– Это правда, что разыскивают именно их, – начал юноша, заглянув в глаза каждому из четверых людей, которые с растерянностью наблюдали за тем, как он привязывает сумки к седлу. Откинув назад упавшие на глаза волосы, Найт вздохнул. – Случилось недоразумение, это очень долго объяснять. В общем, одного из моих товарищей несправедливо обвинили и хотели наказать. В армии его не хотели слушать.

Семен кивнул:

– Да. Парни хорошие, а шаманка так вообще умница и красавица. В чем же таком обвинить их могли? Рыцари-то не сказали... У нас же, знаешь, это... не воспринимают нас всерьез, вот что.

– Просто поверьте: ничего плохого они не сделали. Вот увидите, однажды весь Север будет им благодарен!

Улыбнувшись озадаченным людям, демон с Черничной горы забрался в седло.

– Спасибо за помощь! Очень вас прошу, не говорите что видели их здесь. И обо мне тоже пока молчите. За дружбу с демоном... – Он усмехнулся и бросил долгий взгляд на виднеющуюся вдали Черничную гору. – ...вас не похвалят.

И, развернув лошадь, поскакал по тракту в сторону Сетханы, обогнав повозку с мясом и мукой, отправляющуюся туда же.

– Думал ли ты, Семен, – проговорил мужчина с козлиной бородкой, – что однажды будет вот так?

– Никогда.

– Я тоже. – Помолчав, он добавил с улыбкой: – Но мне нравится.

Прибыв в город к вечеру, Найт оставил жеребца у конюха, пораженного новым нарядом сбежавшего любовника, извинился за состояние животного, заплатив три серебряных, и побежал к храму, таща свою поклажу. И зачем было давать ему в дорогу столько еды? Иногда забота хуже равнодушия.

Вечером в храме был только пожилой священник, уставившийся на ворвавшегося в здание юношу круглыми глазами из-под густых седых бровей. Тот, не глядя ни на кого и ни на что вокруг, подскочил к статуе Этери, взобрался на постамент, матерясь, как сапожник, и исчез в мгновение ока. Пожилой мужчина так и замер с упавшей челюстью, пока его не вырвал из раздумий вошедший в храм второй священник.

– Что случилось? – спросил он.

– Пришел... И ушел...

– Кто?

– Тот, о ком ты говорил! – воскликнул старик, махнув рукой на вход, как будто там мог снова появиться загадочный человек с кучей сумок. – Думаю, надо полить на эту статую освященной воды.

– Но ведь мы освящаем воду именно с помощью нее... Может, лучше позвать кого-нибудь из столицы? Пусть проверят.

Старик дважды обошел статую, но не обнаружил ничего подозрительного.

– Непостижимо! – с благоговением проговорил он. – Надо написать об этом. Только представь, каким известным станет наш городок!

Второй мужчина с сомнением посмотрел на своего наставника. Как человеку, любящему покой и тишину, ему не хотелось, чтобы здесь околачивались толпы народа. Да и разве известность важна для храма? Может, у старика уже профессиональная деформация?

А тем временем совсем выдохшийся, как загнанный скакун, Найт появился прямо в юрте курившей свою трубку Элисте.

– А вот и ты, – с улыбкой поприветствовала шаманка и окинула юношу взглядом с ног до головы. В медовых глазах появилось беспокойство. – Что с тобой такое, Покровитель? Ты плохо выглядишь.

– Да? – Найт опустил вещи прямо на пол