Джанель начала было отвечать, но остановилась и моргнула.

– Я видела тебя на банкете. Де Лор, да? Академия?

– Взаимно, – ответил Турвишар.

Он начал было говорить что-то еще, но вдруг замер и оглянулся на герцога, который как раз обратил внимание на Джанель и жестом указал на сэра Орета:

– А как насчет этого? Будете ли вы молить и о его пощаде?

Сэр Орет моргнул:

– О моей? Подождите, но я думал, мы определились, что это женщины…

– Замолчи, – приказал герцог Каэн. – Ты хочешь, чтобы он жил?

– Он? – Она недоверчиво изогнула бровь.

Глаза сэра Орета расширились:

– Джанель, пожалуйста…

– Трижды, – сказала она Орету. – Трижды ты выступал против меня. В первый раз ты пытался заставить меня быть твоей кобылой. Во второй раз ты забрал мои земли. В третий раз ты пытался лишить меня жизни.

– Джанель, проклятье, все было совсем не так! Ты можешь выслушать меня? Я не сделал ничего плохого. Я не имею к этому никакого отношения! Это просто смешно!

Она снова повернулась к герцогу. Лишь брат Коун мог видеть, как дрожат от гнева ее пальцы.

– Никакой пощады от меня. Делайте с ним, что хотите, ваша светлость.

Герцог кивнул:

– Он весь твой, Ксиван.

– Что? Нет! – Сэр Орет выхватил меч, направив его в сторону приближающейся немертвой женщины.

– Я согласна. Лучше идти на смерть с мечом в руках. – Ксиван Каэн ответила ему тем же. В отличие от прямого меча Орета, она использовала изогнутый хорвешский клинок.

Брат Коун отвел взгляд:

– Я не могу смотреть на это.

Впрочем, ему и не пришлось, так быстро все случилось. Не успел он отвести взгляд, как послышался звон упавшего на землю металла, а следом – хрюкающий звук. Коун в шоке оглянулся и увидел, что сэр Орет обезоружен. Ксиван Каэн держала его за горло, а он, извиваясь, безуспешно пытался вырваться из ее хватки.

От его глаз и рта к герцогине потекли струйки сияющей энергии. Зал пораженно молчал.

Это заняло секунды или вечность, в зависимости от того, как это измерять. Закончив, Ксиван отшвырнула труп на землю. Теперь она выглядела гораздо здоровее: ее кожа не казалась такой синей, щеки налились плотью. Она почти могла сойти за живую.

– Мы закончили с этим, – объявил герцог.

45: Отвергнутые

Провинция Джорат, Куурская империя.

Через три дня после того, как история Кирина закончилась… ненадолго

Кирин указал на кольца в волосах Джанель:

– Это они?..

Она быстро покачала головой:

– Нет. Вдобавок моя верность герцогу Каэну… Ну, она ведь всегда была ложным предлогом? – Джанель уставилась на свою кофейную чашку. – Ложные предлоги с обеих сторон. Ажен Каэн знал, что я была кандидатом, соответствующим пророчеству об Адском Воине, поэтому он хотел держать меня под присмотром. Удостовериться, что я никогда не узурпирую роль, которую он избрал для себя. И если бы он тем временем смог сделать меня преданной себе, я с гораздо большей вероятностью согласилась бы с его планами относительно генерала Миллигреста. Можешь себе представить выражение лица Главнокомандующего, если бы Каэн явился на встречу с генералом в моем сопровож-дении?

– Не думаю, что мне нравится этот парень, герцог Каэн, – сказала Дорна.

Джанель вздохнула:

– У него, конечно, были просветления. Хотя затемнений, конечно, было больше.

Кирин подавил зевок и подхватил свою чашку с кофе. Если они продолжат в том же духе, то в итоге проведут на ногах всю ночь. С другой стороны, лучше бодрствовать и устать, чем спать, когда прибудет Релос Вар.

– Да, но Ксиван гораздо более опасна.

Нинавис усмехнулась:

– У тебя хорошее чутье на людей.

– Это ты так думаешь, – сказал Кирин.

Джанель пожала плечами:

– Признаю, у меня есть проблемы с Ксиван.

– Какие? – спросил Кирин.

Джанель вздохнула:

– Она мне действительно нравится.

Очередь Джанель.

Ледяные Владения, Йор, Куур

Вернувшись на женскую половину, я пребывала в полном оцепенении.

Этого никто и не заметил, потому что остальные были столь же ошеломлены. Ксиван осталась с Каэном. Мы с Коуном расстались. Не знаю, что случилось с Талеей. Охранники сопроводили остальных женщин, включая меня, обратно в наши комнаты. Никто не вымолвил ни слова.

Я и не подозревала… Я не была готова.

Все произошедшее в большом зале обошлось мне слишком дорого.

Я знала, что до этого дойдет. Я знала, что у всего была цена, которую мне придется заплатить. И все же, когда пришел срок оплаты по счету, я была потрясена, обнаружив, насколько огромна была стоимость.

Насколько мое чувство собственного достоинства, мое представление о себе предопределялось идеей быть воистину благородным человеком, человеком чести? Тем, кто держит слово. Кто верен империи и богам. А теперь все рушилось. Потому что я была либо предательницей, либо вруньей.

Не имело никакого значения, что единственная причина, по которой я и собиралась проникнуть в Йор, заключалась в том, что я хотела проникнуть в дом герцога Каэна, хотела солгать ему и завоевать его доверие для того, чтобы украсть волшебное копье Хоревал. Если мне нужно было это копье для того, чтобы убить Эйан’аррик и остановить ее буйство в Джорате, то из этого следовало, что я должна была сделать все возможное, чтобы стать полновластным владельцем этого оружия.

Все строилось на том, чтобы предать Каэна. Верно? За исключением того, что мой новый статус – каким бы он ни был – означал, что я могу убедить Каэна вообще не спускать Эйан’аррик на Джорат, и тогда… Нужно ли мне вообще это копье?

Я могла бы получить все, что хотела, предав саму себя.

Женщины скользили мимо меня по большой комнате, веером рассыпаясь по помещениям. Я прикоснулась к кольцам, вплетенным в мой лаэвос, и поймала себя на том, что вспоминаю выживших в Мерейне – всех тех, кто, будучи слишком потрясенным произошедшим, только и мог смотреть в пустоту. Одна из жен села на диван и расплакалась.

Я заметила какое-то движение на одном из балконов, расположенных в другом конце комнаты, и, приглядевшись, поняла, что это Вирга – кормит какими-то объедками маленького белого медвежонка. Она поймала мой взгляд, одарила меня своей дикой ухмылкой и подмигнула мне, а затем поднесла палец к губам, давая знак молчать.

Я оглянулась по сторонам, пытаясь выяснить, заметил ли ее кто-нибудь еще, но, когда я вновь повернулась к Вирге, ее уже не было – при том, что идти ей было некуда: либо сюда, в главную комнату, либо… либо с высоты тысячи футов на лед.

В комнате повисло напряжение. Я подумала, что это