за тем, как того следовало ожидать при столь скверных обстоятельствах, произнеся несколько грозных пророчеств и воодушевившись, благодаря отчасти возбуждению, отчасти своему величайшему благоразумию, бросился из Курии. И созвав народ на сходку, сказал: 3. «Сограждане, чувствуя себя многим вам обязанным и за усердие, которое вы продемонстрировали, предоставляя мне свою добровольную помощь в войне, и еще больше за доблесть, которую вы выказали в сражениях, я очень старался отплатить вам не только другими способами, но в особенности тем, что не нарушу обещания, которые давал вам от имени сената, и тем, что как советник и посредник между вами и сенатом, превращу разногласие, которое сейчас существует между вами, в согласие. Но мне мешают выполнить это те, кто предпочитает не то, что является полезнейшим для государства, но то, что им самим в сию минуту угодно, и которые возобладали, превосходя прочих числом и могуществом, проистекающим скорее от их молодости, чем от настоящих обстоятельств. 4. Я же, как видите, старик, и имею таких союзников, чья сила заключается в намерении, которое они не в состоянии осуществить; и то, что считалось нашей заботой о государстве, оказалось предметом собственной ненависти для той и другой стороны. Ибо я осужден сенатом за то, что уважал народ, и представлен перед вами в ложном свете как проявляющий слишком большое благоволение к нему.

XLIV. Следовательно, если народ, испытав хорошее, не исполнил данных мною сенату от его имени обещаний, то мое оправдание по этому поводу заключалось бы в том, что народ нарушил слово, но что с моей стороны обмана не было. Но так как обещания, данные вам сенатом, не были выполнены, теперь я вынужден заявить народу, что обращение, с которым вы столкнулись, мною не одобряется, но что мы вместе одинаково обмануты и введены в заблуждение, и я даже больше, чем вы, так как я не только обманут, будучи введен в заблуждение вместе со всеми вами, но задета моя собственная честь. Ибо я обвиняюсь в том, что без согласия сената передал бедным из вас трофеи, захваченные у врагов, желая получить для себя личную выгоду, и в том, что требовал конфискации собственности граждан, хотя сенат не позволил мне действовать в нарушение законов, и в том, что я распустил войско, несмотря на противодействие сената, когда я был обязан держать вас во вражеской стране в бездействии и бесконечном передвижении. 2. Меня также упрекают в отправке колонистов на земли вольсков по той причине, что я не отдал большую и хорошую часть земель патрициям или всадникам, но раздал ее бедным из вас. Однако в особенности повод для возмущения против меня дало то, что при наборе армии в добавление к всадникам было набрано более чем четыреста состоятельных плебеев. 3. Если бы ко мне таким образом относились, когда я был в расцвете сил, я бы своими деяниями доказал своим врагам, какого человека они оскорбили. Но так как теперь мне более семидесяти лет и я не способен более защищать себя, и так как я понимаю, что более не могу смягчать ваше разногласие, я слагаю с себя полномочия и отдаю себя во власть тех, кто того пожелает, дабы обошлись со мной так, как сочтут справедливым, веруя, что они ни в чем не введены мной в заблуждение».

XLV. Этими словами Валерий пробудил сострадание у всех плебеев, которые сопровождали его, когда он покидал Форум; со стороны же сената он усилил негодование против себя. И сразу после этого произошли следующие события. Бедняки, не собираясь более ни тайно, ни ночью, как прежде, но уже открыто, решили удалиться от патрициев. Сенат же с целью воспрепятствовать этому, приказал консулам пока еще не распускать воинские силы. Ибо каждый консул еще осуществлял командование своими тремя отрядами, которые были связаны военной присягой, и ни один из воинов не желал покидать свои военные значки; столь большой страх нарушить присягу преобладал над всем. Предлогом же, придуманным для военного похода, было то, что эквы и сабиняне соединились вместе для войны против римлян. 2. Когда же консулы выступили из города со своими войсками и расположились лагерем недалеко друг от друга, все воины собрались вместе, имея при себе оружие и военные значки, и по наущению некоего Сициния Беллута захватили военные значки и восстали против консулов (ибо к значкам этим римляне относились с величайшим почетом во время войн, они считались священными так же, как и статуи богов). Затем назначив некоторых центурионами, а Сициния — старшим во всем, они заняли гору, расположенную близ реки Аниен, недалеко от Рима, которая вследствие этого теперь называется Священной Горой[711]. 3. Когда же консулы и центурионы призывали их вернуться, сопровождая призывы мольбами и сетованиями и давая многочисленные посулы, Сициний ответил: «Патриции, с какой целью теперь вы зовете обратно тех, кого прогнали из отечества и превратили из свободных людей в рабов? Какие ручательства вы дадите нам в том, что исполните те обещания, в неоднократном нарушении которых вы уже признаны виновными? Но так как только вы одни желаете владычествовать в городе, возвращайтесь туда, не тревожась за бедняков и низких по происхождению. Нам же угодно считать своей родиной любую землю, где бы она ни была, в которой мы будем иметь свободу».

XLVI. Когда весть об этом дошла до обитателей города, возникло большое смятение, рыдания и беготня по улицам, так как народ готовился покинуть город, а патриции старались отговорить их и применяли насилие к тем, кто отказывался повиноваться. Поднялись невообразимые гам и стенания у ворот, происходил обмен оскорбительными криками и совершение враждебных действий, и никто более ни принимал во внимание ни возраст, ни дружбу, ни репутацию. 2. И после того как те, кто был назначен сенатом охранять город, были народом принуждены оставить свой пост (ибо их было немного и они более не могли противостоять ему), тогда уже плебс устремился густой толпой наружу, причем смятение это походило на взятие города; раздавались стенания тех, кто остался позади, и звучали взаимные упреки взирающих на покидаемый город. Засим последовали частые заседания сената и выдвигались обвинения против тех, кто нес ответственность за сецессию. В то же самое время на них напали враждебные народы, опустошавшие прилегающую к городу землю. Удалившиеся, взяв необходимую провизию с ближайших полей, не причиняя, однако, никакого вреда стране, остались на открытой местности и принимали прибывавших к ним из города и расположенных поблизости крепостей, которые уже стекались к ним в большом количестве. 3.