Шрифт:
Закладка:
Лауда провел хороший сезон в 1974-м, выиграв Гран-при Испании в Хараме, что неподалеку от Мадрида, и голландский этап в Зандворте. Он лидировал и по ходу британского Гран-при, но тогда у него случился прокол, а потом он дважды попадал в аварии — на первом круге Гран-при Германиии на Нюрбургринге (который выиграл его партнер по команде Регаццони) и в канадском Моспорте, где ему вновь удалось избежать серьезных травм. В целом это был переходный год, полный надежд на светлое будущее. Лука ди Монтедземоло блестяще выступал в роли миротворца, смягчая конфликты и вражду внутри организации и умело взаимодействуя с Феррари: в кои-то веки без ненужной необъективности. Одно это помогало Старику, чьи инстинкты по-прежнему были очень остры, выносить адекватные суждения, базировавшиеся на фактах, а не на безумно раздутых фантазиях закадычных приятелей, опасавшихся, как бы не потерять работу. Ди Монтедземоло едва ли страшился такой угрозы, следовательно, мог по-тихому вразумлять общий хор сотрудников, принуждая их петь если не в унисон друг с другом, то хотя бы в одной тональности.
Именно в этот период жизни Энцо Феррари потерял своего многолетнего друга, доверенного соратника и шофера Пепино Верделли. Маленький человечек заболел и умер в 1975 году, оставив в жизни Феррари пустоту, которую Энцо было не суждено заполнить до конца своих дней. Пепино жил и работал бок о бок с ним с середины 1920-х, в буквальном смысле от рассвета до заката. Годами он каждое утро забирал Феррари на машине и оставался на связи вплоть до глубокой ночи, когда завершались светские приключения босса. Ни одно человеческое существо не знало больше о личных привычках Энцо Феррари, чем Пепино Верделли, никогда не выдававший этих тайн. Он будет хранить молчание до самого конца и всегда будет доволен своей закулисной ролью. Но его не всегда ценили по достоинству, несмотря на всю его преданность. Давний знакомый Феррари вспоминал поздний ужин в «Oreste», ресторане в центре древнего города Модены, служившем излюбленным прибежищем Энцо. Как всегда, Верделли отужинал в одиночестве за отдельным столом, а после вышел на улицу дожидаться своего хозяина у их седана «Fiat». Вскоре Феррари вывалился из ресторана в изрядном подпитии, но Пепино не обнаружил, так как тот ненадолго отошел облегчиться. «Будь проклят этот Пепе, — зарычал Феррари. — Вечно его нет рядом, когда он нужен».
Всю зиму 1974/75 г. Форгьери и его команда в поте лица трудились над машиной, ставшей главным шедевром в карьере инженера и, возможно, наивысшей точкой развития «Ferrari» в дизайне болидов Формулы-1. Крепкий и мощный оппозитный V12 удалось улучшить настолько, что он стал выдавать полноценные 440 лошадиных сил — почти на 100 больше, чем у первого 12-цилиндрового 3-литрового мотора Формулы-1, представленного публике десятью годами ранее. Более того, благодаря обновлению подвески и разработке новой пятиступенчатой коробки передач, установленной поперечно позади двигателя, удалось радикально улучшить управляемость машины. Такое расположение компонентов не только было более компактным, но и понижало центр тяжести, что устраняло неприятную проблему недостаточной поворачиваемости более ранних «312-х» и идеально подходило Лауде с его предельно аккуратным и педантичным стилем вождения. Новая машина была названа «312T» (где T означала «transversal», то есть поперечный — речь о коробке передач), а ее закругленная и довольно мускулистая внешность представляла собой яркий и поистине уникальный образец формы гоночного автомобиля, особенно в сравнении с более тонкими и удлиненными кузовами английских конкурентов. Впервые в истории марки машины не были целиком красного цвета. В сезоне 1975 года возвышавшиеся над головами гонщиков воздухозаборники (бывшие последним писком моды вплоть до 1977 года, когда FIA распорядилась их запретить), делавшие автомобили похожими на карликовые подводные лодки, были выкрашены в белый цвет и украшены красными и зелеными полосками. Эти национальные итальянские цвета привели в некоторый шок прессу и болельщиков, считавших полностью красное облачение «Ferrari» чем-то незыблемым и вечным. Нет никаких сомнений в том, что эта смена окраски была проведена по прямому указанию Fiat, который был заинтересован в продвижении итальянских технологий за пределы собственно Италии.
После некоторых «болезней роста» машины на старте сезона Лауда сумел добиться от «312T» идеальной работы в Монако, где она доминировала в гонке от старта до финиша. Отчасти благодаря финансированию Fiat и введенной ди Монтедземоло дисциплине тестовые испытания машин стали более интенсивными и тщательными, а это в свою очередь привело к тому, что в бой «Ferrari» уходили куда лучше подготовленными. В общем и целом можно сказать, что поздней весной 1975 года из Маранелло выбралась в свет куда более подтянутая и зубастая гоночная команда, чем прежде, и результаты появились практически сразу. Неделю спустя Лауда победил в бельгийском Золдере (потрясающая и смертельно опасная трасса в Спа наконец была убрана из международного календаря в 1970 году — вернется в него она только после того, как станет безопаснее), затем в Андерсторпе, а затем на Гран-при Франции на трассе Поль Рикар. Первое поражение постигло Лауду лишь на Нюрбургринге, где у него случился прокол колеса. Чемпионский титул — первый для «Ferrari» с 1964 года — Ники гарантировал себе финишем на третьем месте в Монце, где к вящему восторгу публики убедительную победу одержал всенародно любимый Клей. Довершил сезон Лауда победой на заключительном этапе в Уоткинс Глен, но досталась она ему лишь после того, как судьи помахали Регаццони черным флагом — за то, что он откровенно блокировал действующего чемпиона мира Эмерсона Фиттипальди на последних кругах гонки.
Сезон для команды получился просто великолепным, она доминировала от начала и до конца. Ни разу со времен кампании 1961 года, когда Филу Хиллу и Таффи фон Трипсу удалось разгромить ослабленный британский контингент, победы не приходили к Ferrari с такой пьянящей регулярностью. Италия праздновала. Маранелло вновь вернулся на карту гоночного мира. Энцо Феррари был восстановлен в статусе святого. И все стало ладно в автоспорте и с национальной честью.
Перспективы на 1976-й казались еще более светлыми. Теперь «312TS» — благодаря бесконечным манипуляциям Форгьери могли похвастать 500 лошадиными силами, что было практически на 20 л. с. больше, чем у самых идеально настроенных «Cosworth». И хотя «Ferrari» были слегка тяжелее болидов соперников, их отличал покладистый нрав, и в твердых руках хладнокровного Лауды они оказывались более чем способными перебороть своих сильнейших конкурентов. Вдобавок Эмерсон Фиттипальди,
