Сэндлер наконец поднял на него глаза; лицо его было истерзано, опухшие глаза превратились в узкие щелочки.

— Кто вы? — выдохнул он, тоже переходя на английский.

— Я друг Маргритты. Вставай!

— Так вы… так, значит, вы не немец?

— Вставай, — повторил Майкл свой приказ.

Он все еще прижимал одной ногой ружье к полу, но уже раздумал прибегать к этому средству. Он голыми руками свернет шею Сэндлеру и потом сбросит его с поезда, словно мешок с мусором.

— Я сказал, на ноги! Я хочу, чтобы ты глядел на меня, когда я буду тебя убивать!

— Умоляю… — застонал Сэндлер. Из носа у него текла кровь. — Пожалуйста, не убивайте меня. У меня есть деньги. Я заплачу вам деньги, много денег.

— Оставь их себе! Встать!

— Я не могу. Не могу стоять. — Сэндлер снова задрожал, едва не падая вперед. — Ноги… наверное, они сломаны.

Майкл почувствовал, как его захлестывает волна дикой ярости. Смерти скольких безвинных мужчин и женщин были на совести Гарри Сэндлера? И разве помиловал он хоть кого-нибудь, внял мольбам о пощаде? Майкл был уверен, что нет. Сэндлеру хотелось откупиться; что ж, теперь он заплатит за все сполна. Наклонившись вперед, Майкл крепко ухватил охотника за воротник куртки, собираясь поднять его с пола.

И тут Майкла снова подстерегла еще одна ловушка, которой и суждено было стать последней.

Сэндлер — он притворялся и на этот раз, так же как накануне изображал из себя пьяного, — внезапно вскочил на ноги, яростно скрипя зубами от злости, и в руке у него сверкнуло желтым блеском лезвие ножа, выхваченного из-за голенища сапога.

Нож описал в воздухе стремительную дугу, его острие было направлено в живот Майклу Галлатину.

Лезвие было перехвачено меньше чем в пяти сантиметрах от цели. Сильные пальцы обхватили запястье Сэндлера. Заплывшие глаза охотника в замешательстве уставились на эту ладонь.

Державшая его рука не была человеческой, хотя и звериной лапой ее тоже назвать было пока еще нельзя. Кожа на ней на глазах зарастала темной шерстью, скрюченные пальцы становились короче, словно втягиваясь в тело, и на их месте показались острые когти. У Сэндлера перехватило дыхание, и он в страхе взглянул в лицо своему противнику.

Лицо барона тоже менялось: нижняя челюсть и нос вытягивались вперед, образуя некое подобие звериной морды, зарастающей темной шерстью. Рот приоткрылся, освобождая место для клыков, с которых капала густая слюна. Сэндлер словно окаменел; нож со звоном покатился по железному полу, в нос ударил звериный запах: пахло потом и волчьей шерстью. Он широко открыл рот, собираясь закричать.

Майкл, у которого к тому времени уже начинала выгибаться спина, подался вперед и вцепился клыками охотнику в горло. Одним быстрым хищным движением головы он растерзал плоть, разорвал вены и перекусил Сэндлеру гортань. Он откинул голову назад, оставляя на месте растерзанной шеи жуткую зияющую дыру. Глаза Сэндлера закатились, лицо исказила судорога, нервы и мышцы были уже неподвластны его воле. Почувствовав вкус вражеской крови, Майкл нанес новый удар, погружая клыки глубоко в кровоточащую плоть, мотая головой из стороны в сторону, вгрызаясь в тело в попытке добраться до спинного мозга. Позвонки хрустели у него под клыками, и вот позвоночник поддался, но Майкл не унимался, продолжая грызть уже треснувшие костяные края. Когда Майкл наконец оторвался от тела Сэндлера, голова охотника была связана с туловищем лишь остатками уцелевших мышц и соединительной ткани. Из дыры в гортани со свистом вырывался еще остававшийся в легких воздух. Майкл, чувствуя, как рубашка на нем трещит по швам, а брюки сами собой начинают ползти вниз, уперся в грудь охотника ногой и сильно толкнул.

Все, что осталось от тела Гарри Сэндлера, плавно соскользнуло с набирающего скорость поезда.

Майкл выплюнул набившиеся в рот куски окровавленной человеческой плоти и лег на пол. Он лежал на боку, и тело его находилось на полпути между двумя полюсами превращения. Он понимал, что ему еще предстоит добраться до паровоза и замедлить ход состава; волчьими лапами не удержать рычагов. Он удерживал себя от окончательного превращения, слыша в ушах вой дикого ветра, чувствуя, как перекатываются упругие мускулы под черной волчьей шкурой, пока скрытой под одеждой. Тесные ботинки стали малы, могучие плечи были готовы вырваться на свободу. «Не сейчас! — думал Майкл. — Не сейчас!» Он начал возвращаться назад, заставляя свое тело проделать весь только что пройденный им путь в обратном направлении, и через полминуты он сумел сесть на полу; на белой человеческой коже блестел пот, а раненая нога онемела.

Он схватил винтовку; пуля была в патроннике. Поднявшись с пола, чувствуя, как кружится голова, он принялся карабкаться по железной лестнице, выходившей к проходу, устроенному по краю вагона для угля. Майкл осторожно добрался до паровоза и, увидев, что и машинист, и кочегар заняты работой, быстро спустился по лестнице в кабину машиниста.

При виде ворвавшегося к ним вооруженного ружьем незнакомца машинист вместе с кочегаром дружно подняли руки вверх. Они были простыми рабочими, а не солдатами.

— Прочь с поезда! — приказал Майкл, снова переходя на немецкий. Он взмахнул стволом ружья. — Быстро!

Кочегар спрыгнул первым и покатился по насыпи. Машинист медлил, оставаясь неподвижно стоять, глядя на Майкла выпученными от страха глазами, пока тот не приставил ему к горлу дуло винтовки. И тогда машинист бросился под откос.

Майкл ухватился за красную рукоятку тормоза и сбавил скорость. Высунувшись в окно, он видел, что поезд приближается к мосту, перекинутому через Хафель. Вдали виднелись башни «Рейхкронена». Это было самое подходящее место. Он сбросил давление пара и взобрался на самый верх тендера. Паровоз приближался к мосту, его