Больно, мучительно, с треском.

Это было лишь начало. Год назад он и предполагать не мог, что всё зайдёт так далеко.

Тогда — мальчик, который боялся провалить задание, который просыпался от ночных кошмаров, в которых его руки были в крови.

Сейчас — парень, чьи руки действительно по локоть в крови, монстр, убийца.

Ему всегда будет немного грустно оттого, что нельзя вернуть ту самую первую зиму.

Меланхолия — уже привычное для него состояние, которое он в себе принял спокойно. Он не тащил её за собой, она ему не навязывалась. И даже если случалось ему надолго провалиться в настоящее счастье, Драко находил и там свою толику минора. Не ту, что унынием сдавливает виски, а её противоположность — вдохновляющую и открывающую эмоциям.

Сменялись месяцы, и из каждого он старался памятью забирать все важные детали, ведь если бы он знал той самой зимой, как часто будет мыслями туда возвращаться, он впитывал бы любую её минуту.

Пользоваться Омутом — всё равно что мухлевать в игре против подаренной ему действительности.

Малфой не хотел так поступать, поэтому воскрешал начало их истории одними лишь мыслями и ассоциациями.

Белоснежный декабрь, когда он вернулся в Мэнор на каникулы. Он почти равнодушно мчался на поезде, ничего не ожидая от этой затеи, а по приезду встретил её. Нет, это не было вспышкой, нет, это не безумие с первого взгляда — он сам не отследил тот момент, когда всё-таки эта девчонка стала держать его вместо гравитации. И когда же всё остальное без неё стало просто бессмысленным хаосом.

Та зима запомнилась ему тем, как он привыкал к её имени. Николь — оно казалось ему противным, грубым и слишком резким. Она для всех — Николь Рейнер, волшебница, которая готова прийти на помощь каждому. Для него — обуза, отравляющая его жизнь.

Драко наблюдал за ней украдкой, задаваясь вопросом о том, чем именно она притягивает его взгляд, а когда Николь поднимала на него глаза, в них читалась надежда выпутаться из этой истории живой. Малфой лишь смеялся над её наивностью девушке в лицо, а за спиной… Верил. Надеялся. И боялся потерять её, как его единственную надежду. Драко никогда не ощущал большей веры, чем это.

Та зима была заполнена запахами увядания, потому что после первого же убийства все друзья сказали Малфою, что выглядит он неважно. Тогда он нацепил привычную маску на лицо, чтобы никто не догадался, как ужасно он себя чувствовал. К выручай-комнате он был привязан как-то по-своему, и, как оказалось, не он один. Драко не всегда встречал Рейнер вечерами, но они умудрились взрастить добрую традицию — делиться своими чувствами в те дни, когда обоим это было настолько необходимо, что они, не сговариваясь, приходили в комнату на восьмом этаже.

Понемногу вынимая из себя откровения, Драко знакомился со смехом Николь и её слезами и думал о том, что так проявлять свои чувства может только тот, кто не держит в себе ни одной тёмной эмоции, ничего, напоминающего злобу. И недоверие к существованию такого человека немного отталкивало его, однако Рейнер умудрялась сокращать эту дистанцию обратно.

Та зима отличилась очень сильным похолоданием, от которого многие недовольно ёжились. Худенькая и хрупкая Николь мёрзла куда сильнее многих, как будто бы изнутри, но никогда не жаловалась, лишь потирала ладони в примитивном ритуале согревания и пыталась отвлекаться от пустоты, которая развергалась внутри. Они оба спасались камином в выручай-комнате — уже двое тех, кто не может прятать и отрицать свою новорождённую привязанность, но всё ещё нерешительные в том, чтобы открыто ею согреваться. Сидели у камина. Вешали затянутые паузы, в которых растворялись секреты, коими им только предстояло потом обменяться. Робко приближались к заслуженному теплу, подаренному им судьбой посреди зарождения войны.

Сейчас принимать лекарства из её рук или просто смотреть, как она что-то сосредоточенно записывает — всё это Драко считал за равномерно развивающееся счастье, которого он не ждал. И хоть вместе со своей подругой меланхолией он любил оглядываться назад, беспокоя пелену ностальгии, и хоть ему всегда будет грустно, что нельзя ту самую зиму пережить заново, он ни на что другое не променяет своё настоящее.

— Драко, — парень резко обернулся, столкнувшись с змеиными глазами.

— Мой Лорд.

— Где Николь?

— Она ушла в Хогсмид и я не нашёл её, мой Лорд. Я выполню задание сам, — уверенно сказал Драко. Рейнер нужно отдохнуть. Она слишком часто получала травмы, и парень боялся, что одна из таких травм может оказаться смертельной.

— Не сомневаюсь, — ответил Волан-де-Морт, посматривая в окно. — Пойдём.

Драко последовал за Тёмным Лордом. Тот привёл его в нечто, что раньше было комнатой для чаепитий. Сейчас же это место стало кабинетом Волан-де-Морта. Том сел за свой стол, подзывая Драко к себе.

— Твоя новая цель, — сухо сказал маг, бросив чёрную папку с данными очередной жертвы на стол перед носом Малфоя. — Сделай быстро и незаметно, как ты умеешь.

— Да, мой Лорд. Могу идти?

— Иди. А Рейнер передай, что ей это так просто с рук не сойдёт. Жду её завтра, — прошипел волшебник, а Драко с трудом сглотнул. Ну вот, хотел, как лучше, а Николь снова отдуваться.

— Я передам, — бросил Драко и покинул кабинет.

Добравшись до точки трансгрессии, он переместился в необходимое ему место и осмотрел заброшенный полусгнивший дом. Ему нужно убить Джона Долиша, аврора, которым в своё время восхищался сам Дамблдор. Всего-то! Дело двух минут. Незаметно подкрасться, произнести два слова и вернуться к Лорду. Зачем, интересно, Волан-де-Морт хотел, чтобы на это задание он пришёл вместе с Николь? Сам не справится, что-ли?

Драко подобрался поближе к дому и заглянул в окно. Тишина. Возможно, там никого нет? Малфой обошёл весь дом по периметру, но тоже никого не обнаружил. Странно.

— Гоменум ревелио, — произнёс Драко заклинание обнаружения людей. Дрожь палочки сообщила ему о том, что кто-то в доме всё-таки был.

Блондин напрягся всем телом и медленно вошёл в здание. Обугленные стены чётко давали понять, что когда-то здесь был пожар. Огромное количество пыли означало, что в этом доме давно никто не жил. Драко поморщил нос. Его чистоплотность не допускала наличия такой грязи.

Вокруг по-прежнему царила тишина. Малфой двинулся дальше, миновав зал и кухню. Пусто. Но кто-то же должен быть!

— Проклятье! Беру свои слова обратно — Рейнер бы здесь не помешала, — тихо выругался Драко, завершив обход всех комнат. Он готов был сдаться. Это бессмысленно. Заклинание ошиблось, здесь никого