Шрифт:
Закладка:
Не исключено, что при захвате поезда применялось огнестрельное оружие. Полковник Пронин вспоминал, что когда императора привезли 4-го марта в Ставку в Могилёв, то он, Пронин, глядя на вагон, в трёх шагах от него находившийся, видел, что тот «был поражен большим на нем количеством каких-то царапин и изъянов. Покраска местами как бы потрескалась и большими слоями поотваливалась — «будто следы от попавших в него мелких осколков снарядов», — мелькнула мысль»[1105].
В 15 часов 45 минут в императорский поезд пришла телеграмма от Родзянко: «Станция Дно. Его Императорскому Величеству. Сейчас экстренным поездом выезжаю на ст. Дно для доклада Вам Государь о положении дела и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута. Председатель Государственной Думы Родзянко»[1106].
Любопытно, что Родзянко в своей телеграмме Государю подписывается как председатель уже фактически не существующей Государственной Думы, а не как председатель ВКГД, ставшего тогда уже фактическим революционным правительством.
Не будем пока касаться ни текста этой телеграммы, ни причины её отправки. Здесь важно отметить другое. Начиная со станции Дно, контроль над передвижением императорских поездов переходит к генералам верховного командования. Не случайно Воейков направил свою телеграмму генералу Алексееву, прося его обеспечить беспрепятственный проезд до Пскова. Однако эти генералы действовали не сами по себе, а в тесном единении с Родзянко.
Между тем, очевидно, что в Дно со стороны Родзянко готовилась попытка заставить императора либо отречься от престола, либо ввести «Ответственное министерство» с Родзянко во главе. В связи с этим весьма любопытна телеграмма, отправленная генералом А. А. Брусиловым 1-го марта в 19 часов на имя графа В. Б. Фредерикса для передачи императору Николаю II. Брусилов посылал свою телеграмму в Дно, не зная ещё, что императорский поезд уже подошёл к Пскову. В своей телеграмме Брусилов писал: «По долгу чести и любви к Царю и Отечеству, обращаюсь к Вашему Сиятельству с горячей просьбой доложить Государю Императору мой всеподданнейший доклад и прошение признать совершившийся факт и мирно и быстро закончить страшное положение дела. Россия ведёт грозную войну, от решения которой зависит участь и всего нашего Отечества и Царского Дома. Во время такой войны вести междоусобную брань совершенно немыслимо, и она означала бы безусловный проигрыш войны, к тому времени, когда вся обстановка складывается для нас благоприятно. Это угрожает безусловной катастрофой и во внутренних делах»[1107].
Какой «свершивший факт» просил царя признать Брусилов? Почему это решение должно было предотвратить «междоусобную брань»? Эти же аргументы мы будем слышать через сутки, когда генералы Ставки будут настаивать на даровании «Ответственного министерства», а потом и на отречении императора от престола. Поэтому можно быть уверенным, что в телеграмме Брусилова речь шла о том же, о чём будет настаивать перед Государем генерал Рузский 2-го марта: об «Ответственном министерстве» или отречении. Из текста телеграммы Брусилова следует, что он знал о том, что должно было произойти на станции Дно и думал, что то, что должно было произойти — состоялось. Поэтому Брусилов убеждает императора подчиниться обстоятельствам. В этом и весь смысл его телеграммы.
Предположение, что император Николай II был лишён свободы на станции Дно, находит многочисленные подтверждения в высказываниях и воспоминаниях участников тех событий.
Генерал Спиридович вспоминал, что 1-го марта в конце дня он позвонил бывшему директору Департамента полиции, сенатору С. П. Белецкому, ожидавшему с минуты на минуту ареста. «Тоном убитого, совершенно расстроенного человека, видимо от душивших его слёз, Белецкий сообщил, что он только что узнал, что в Думе решено добиваться отречения Государя. Всё кончено. Бедный Государь. Отречение уже только дело времени. Поезд Государя уже задержан»[1108].
Генерал К. И. Глобачёв вспоминает, что 1-го марта он находился в Царском Селе. «Ожидавшийся из Могилёва царский поезд не прибыл. Распространился слух, что Государь арестован и в Царское не прибудет»[1109].
Полковник В. М. Пронин 1-го марта вечером находился в Могилёве в Ставке: «В городе уже ходили разного рода тревожные версии и слухи об аресте Государя»[1110].
Княгиня Е. А. Нарышкина 1-го марта записала в свой дневник: «Тревога невыразимая — где Государь? Говорят, его задержали в Бологом. От него нет никаких известий»[1111].
Княгиня О. В. Палей о событиях 1-го марта писала: «В восемь утра за великим князем [Павлом Александровичем] прислали автомобиль — ехать на станцию встречать Государя. Тот должен был прибыть в восемь тридцать. Великий князь ожидал на вокзале, в императорском павильоне. Спустя некоторое время он вернулся в крайней тревоге. Государь не приехал! На полпути из Могилёва в Царское революционеры во главе с Бубликовым остановили царский поезд и направили его в Псков»[1112].
Генерал А. И. Спиридович вспоминал, что 1-го марта в Царском Селе все ожидали приезда Государя. «В 5 часов (вечера — П. М.) пришла первая весть: поезд Государя задержан, императора в Царское Село не пустят»[1113].
Императрица Александра Феодоровна, не имея никаких сведений от своего супруга, пишет ему 1-го и 2-го марта два очень похожих друг на друга письма (№ 650 и № 651) с целью, чтобы хоть одно из них дошло до адресата. В них есть такие строки: «Это — величайшая низость и подлость, неслыханная в истории, — задерживать своего Государя. […] Они подло поймали тебя, как мышь в западню»[1114].
Но самыми выразительным является распоряжение Родзянко, данное им после своего отказа приехать на станцию Дно для свидания с императором. «Императорский поезд, — указывал Родзянко Ломоносову, — назначьте, и пусть он идёт со всеми формальностями, присвоенными императорским поездам»[1115].
Совершенно ясно, что раз Родзянко давал разрешение на отправление литерного поезда, да ещё указывал на соблюдение необходимых формальностей, значит именно от него, Родзянко, зависело, двинется царский поезд дальше, или нет.
Вот почему сведения о том, что император якобы не дождался Родзянко в Дно, что он якобы ему передал, что будет ждать его в Пскове, являются дезинформацией. Это Родзянко приказал отправить литерные поезда из Дно в Псков, и это Родзянко сам отменил свой приезд к императору.
В 19 часов 30 минут свитский поезд прибыл в Псков. Около 20 часов на запасном пути псковского вокзала мягко остановился собственный поезд Его Величества. Начался последний акт трагедии.
