Шрифт:
Закладка:
Неплохо было всё же избавить ее от неудобной одежды, но я не решился вновь потревожить супругу. Вместо этого потянув одеяло, я укрыл Уну, мягко подоткнув один край под матрас. Матушка так часто делала, когда мне снились кошмары.
Залпом выпив свой бокал, я отодвинул столик, закрыл вино и принялся собирать осколки. До утра в спальню не должна войти ни одна горничная, и мне совершенно не хотелось, чтобы супруга случайно порезалась, встав среди ночи или на завтрак.
Легкий мелодичный джаз ласкал мои уши, прохладный весенний ветер игрался с тюлью на окнах. Когда я закончил уборку, время уже перевалило за полночь, но сна я не чувствовал ни в одном глазу. Предстояло еще так много сделать, и уставший организм отказывался сдаваться прежде, чем я уточню дела на фабрике. Что ж, возможно, мне суждено будет подремать в дороге.
Проверив Уну, я убедился, что она крепко спит и, коснувшись лба губами, оставил её отдыхать в спальне.
— Фейри полночи кружили у дома, и как бы я их не успокаивала, не хотели уходить, пока не увидят принцессу.
С удобством расположившись за обеденным столом с чашкой ароматного чая в одной руке и блокнотом в другой, Катарина проверяла планы на день, изредка помечая что-то перьевой ручкой с фамильным гербом. На ней традиционно лежала добрая половина дел, связанных с магазинами и фабрикой, касающихся в основном поддержания порядка, поставок и регулярной работы. Всё то, к чему моя душа не лежала в силу обыденности и заурядности задач: контроль выгрузок, контроль персонала, встречи с партнерами. Она с легкостью решала любые проблемы, позволяя мне бесконечно отлаживать процесс и вести разработку с главным подрядчиком. Последнего она жутко недолюбливала и стремилась держать от себя подальше, но не могла не отмечать, как благотворно повлияли его идеи на наше маленькое предприятие.
— Я бы не доверял этим болтливым созданиям.
Отпив глоток кофе из крохотной фарфоровой чашки, я уткнулся в страницу свежего выпуска газеты. Ничего необычного не происходило, моя свадьба случилась только вчера, затмевая большую часть разворота, и чтение новостей в целом губительно сказывалось на моем сознании, но после очередной трудовой ночи нужно было как-то проснуться и приступить к дневным задачам.
— Простите…
Совсем тихий, едва заметный голос слегка коснулся моего слуха, вместо него я скорее увидел движение в дверном проеме и большой одеяльный кокон, из которого торчала взъерошенная голова моей супруги.
Матушка, повернувшись на шорох, тут же поднялась на ноги, приглашая девушку на свое место.
— О, Уна, проходи к столу, мы уже поели, не стали тебя будить, подожди чуть-чуть, я попрошу горничных принести тебе завтрак.
— Спасибо.
Хитровато подмигнув Уне, Катарина с присущей только ей легкостью скрылась в коридоре, оставив меня с супругой одного.
А ведь могла просто позвать служанку.
Предстоящая беседа легла на мои плечи, как непомерный груз, и по возможности я бы вверил ее в руки матушки, но она явно была против.
Строя долгосрочные планы, прорабатывая их год за годом, проживаешь его этапы сильно заранее как уже свершившийся факт, и когда приходится заняться задачей по-настоящему, часто ощущаешь это вторичным трудом, который хочется как можно скорее преодолеть.
И тем не менее поговорить было важно.
Отложив газету и кофе, я поднялся из-за стола, поправляя рукава своего повседневного твидового пиджака. Стараясь выглядеть несерьезно и как можно более расслабленно, я кивнул на свободный стул, вежливо улыбнувшись.
— Обещаю, в этом завтраке не будет снотворного.
Такая честность была особенно рисковой, Уна имела право злиться на меня, уйти или закатить истерику, но супруга лишь вздрогнула, со страхом и растерянностью сверля взглядом:
— Зачем?
— Мне кажется, тебе стоило отдохнуть. Надеюсь, ты выспалась сегодня.
— Да… но моя одежда…
— С ней что-то случилось?
— Она всё еще на мне.
— Я не рискнул ее снять без твоего разрешения.
— Не понимаю.
Катарина настоятельно просила меня не вываливать на принцессу всю ситуацию разом, но бессмысленный диалог из полунамеков начал порядком раздражать.
— Моя дорогая супруга, я уже получил от тебя всё, чего желал, и не намерен брать что-то сверх необходимого. Свою невинность можешь предложить тому, кому это будет действительно интересно.
Изумленно хлопая глазами, Уна продолжила лепетать, явно сбитая с толку. Видит бог, я старался говорить так откровенно, как мог.
— Но как же наследник? Рано или поздно…
— Подберём кого-нибудь в кабинете секретно-беременных, там частенько появляются знатные бастарды, либо купим дитя на ночном рынке. Это даже удобнее, там легко будет найти кормилицу и ммм… личную горничную для твоего развлечения.
Бледные щеки вспыхнули от смущения, как только супруга осознала, что я в курсе ее маленького секрета.
— Но… почему? Почему ты не…
Воспользовался? Возжелал? Самый животрепещущий вопрос большую часть моей жизни, один человек успел уже получить за него по лицу. Изрядно устав от разговора, я позволил себе повысить голос:
— Уна, в жизни меня интересуют только три вещи: деньги, власть и ценные предметы. Как видишь, люди в этот список не входят, более того, даже в первую десятку не попадут. Ты выполнила свою роль и можешь заниматься чем угодно от скупки бутиков до любовниц, пока окружающие считают нас счастливой семьёй. Но если вдруг я от кого-то узнаю, что не выполняю свой долг супруга, мне придется потратить время и уделить тебе достаточное внимание, чтобы округлившийся живот пресек всякие слухи. Я ясно выразился?
— Более чем.
Втянув голову в плечи, девушка поджала губы, готовясь вот-вот расплакаться. Запоздало я напомнил себе, к чему готовили бедняжку всё это время и какой была ее мать. Честно, мне стало даже совестно за мимолетную вспышку гнева. Неловко опустив взгляд, я добавил уже тише и, насколько мог, мягче, сделав шаг к супруге и положив ладони на ее плечи.
— Прекрасно, мне пора на фабрику. Матушка покажет дом. Советую какое-то время не показываться на публике, если станет скучно, пригласи ювелиров, пускай придумают что-нибудь этакое. Ни в чем себе не отказывай.
Склонившись к Уне, я чуть коснулся губами ее лба. Жуткая вольность, если подумать, но я надеялся, что она меня всё же поймет.
Оставив супругу с Катариной, я наконец-то отправился в путь.
* * *
Руки, еще не знавшие мозолей, вцепились в двери комнаты, где держали отца. Я слышал его крик, его ругань, его сдавленный кашель и проклятия, но всё еще не понимал, за что королевский палач явился по его душу. За что его бьют? Почему это
