Шрифт:
Закладка:
Вскоре после каракозовского выстрела, в мае 1866 года, конгресс САСШ принял решение направить в Россию эскадру во главе с заместителем морского министра Г. Фоксом, назначенным главой Чрезвычайного посольства Северо-Американских Соединенных Штатов.
27 июля Александр II принял в Петергофе американцев. Государю было передано специальное послание сената и палаты представителей конгресса Северо-Американской республики с приветствием Его Императорскому Величеству. Кроме того, конгресс передал поздравление 70 миллионам «бывших крепостных» с избавлением от опасности государя, «разуму и сердцу которого они обязаны благословением своей свободы».
За обедом в Петергофском дворце Александр Николаевич поднял тост: «За благоденствие великой Северо-Американской республики и за вечную дружбу ея с Россиею!» Он был особенно признателен и благодарен этим американцам, потому что выражения сочувствия европейских монархов были много скромнее и сдержаннее. И ведь всего год назад, 14 апреля 1865 года, американский президент Линкольн был смертельно ранен в театре агентом рабовладельцев, мстящих ему за дело освобождения. Это ли не напоминание об опасности, исходящей со стороны консерваторов.
В ответном слове Фокс говорил о неизбежном сближении великой державы Востока – России и великой державы Запада – Америки, не имеющих противоположных интересов. «Разные формы правления не обязательно влекут за собой появление антагонизма. С момента нашего рождения как нации, мы всегда были друзьями. Это было в наших общих интересах».
По указанию императора гостям показывали все, что хотели увидеть любознательные американцы, даже технические новшества русского флота. Особенно торжественной и пышной была встреча американцев 12 августа на Николаевском вокзале в Москве. Под звуки гимна Hail Columbia гости сели в экипажи и отбыли в гостиницу Кокорева на Софийской набережной напротив Кремля. Хозяин отвел им три этажа и не взял платы с города. Здание было убрано флагами и гербами двух стран и гербом Москвы.
В сопровождении городского головы гости осматривали московские достопримечательности от Ивана Великого и замоскворецких церквей, Оружейной палаты до строящегося храма Христа Спасителя; в Зоологическом саду им показали фейерверк, свозили в Петровский дворец, на фабрики и в Девичий монастырь, после чего осмотрели Москву с Воробьевых гор. Генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков дал в своей резиденции обед в честь американских гостей. Когда американцы вышли на балкон, народ, столпившийся на площади, закричал «Ура!». На обеде в Городской Думе среди многочисленных пылких речей прозвучало и воспоминание о 43 американских врачах, принявших участие в оказании помощи раненым русским солдатам в годы Крымской войны и спасших немало жизней.
16 августа делегация посетила Троице-Сергиеву лавру, где гостей принял митрополит Филарет, сильно ослабевший в свои восемьдесят два года, но пожелавший принять «заатлантических друзей русского народа».
Американцев еще свозили в Нижний Новгород, в Кострому, Углич и Тверь. Впечатлений от России у них было много. Они повидали царя, простых мужиков, военных моряков, купцов и родовитых дворян. Вся Россия оказала им полное радушие. Известие об этом скоро достигло Америки и привело к небывалому интересу ко всему русскому.
В духе такого доброжелательства был решен и вопрос о русской Аляске. Эти земли были открыты русскими землепроходцами в XVII веке, обследованы в 1741 году экспедицией А.И. Чирикова и активно осваивались Российско-Американской компанией. Но чем дальше, тем труднее становилось защищать далекие и труднодоступные российские владения на американском континенте. Претензии на них предъявили Великобритания, находившаяся в зените своего имперского могущества, и САСШ – молодая и энергичная нация, активно осваивавшая огромный континент. В Петербурге выбрали Америку.
В ночь с 29 на 30 марта 1867 года в Вашингтоне русский посол барон Э. де Стекль подписал договор о продаже Аляски САСШ за 7 200 000 долларов. 18 октября в столице края Ново-Архангельске под пушечные выстрелы был спущен российский флаг и поднят американский. Радости у местных жителей такой поворот судьбы не вызвал. Из 823 русских переселенцев остаться на Аляске пожелали лишь 90 человек. Остальные за бесценок распродали все нажитое – дома, лодки, пушнину – и тронулись в русскую Сибирь, где все приходилось начинать сызнова. Вскоре к ним присоединилось и большинство из оставшихся, поскольку добродушные американцы занялись грабежами. Новые земли были переданы под управление военного ведомства, тут и коренным жителям Аляски – эскимосам, алеутам, индейцам – пришлось несладко.
Можно пожалеть о малости суммы, за которую уступили земли, всего через десяток лет открывшие свои золотые запасы, но нельзя оспорить разумность отказа от Аляски. Не уступи ее Россия, ее бы отняли, и следствием стала бы еще одна война. Александр II всегда выбирал мир. Всегда, покуда мог. Но не таковы были его враги.
Впрочем, понятия «друзья» и «враги» в сфере политики и дипломатии едва ли применимы, там нет места чувствам и эмоциям, там господствует расчет. В политике имеются союзники нынешние, бывшие и будущие, баланс сил которых и определяет устойчивость любого государства на мировой арене.
В мае 1867 года Александр II отправился во Францию. Официально заявленная цель визита состояла в посещении Всемирной выставки в Париже, фактическая – обсуждении с Наполеоном III новой ситуации, сложившейся в Европе после разгрома Пруссией австрийцев при Садовой и их претензиями на будущее. Бисмарк, вершивший ныне все дела Пруссии, работал для создания Германской империи, включающей в себя и германские государства к югу от Майна. Бисмарк знал, что Наполеон III никогда не допустит присоединения этих государств к единой Германии, следовательно, дело можно было решить только победоносной войной и разгромом Франции.
Суть дела была на поверхности, и немудрено, что прожженный политикан Наполеон III забеспокоился. Спасти Францию могла лишь Россия. Наполеон знал, что российский император при всем сочувствии к Пруссии был неприятно задет ликвидацией суверенных германских монархий и захватом их территорий. Горчаков в июле 1866 года предложил Англии и Франции заявить протест Пруссии против аннексии Ганновера и других немецких государств. Но тогда Наполеон еще рассчитывал, что сможет урвать что-нибудь в результате австро-прусской войны и не хотел осложнять отношения с Берлином. Теперь же император французов занервничал. Французская дипломатия разрабатывала тонкие планы, но ей трудно было противостоять «железному» Бисмарку, подобно могучему буйволу сметавшему все препятствия на пути к своей цели.
Вокруг Наполеона III образовалась пустота. Но и тут, сознавая размеры опасности у своих восточных границ, он немного сделал для ее предотвращения. «Уже больше не осталось ошибок, которые вы могли бы наделать, потому что все возможные ошибки сделаны вами», – этот упрек известного Тьера был вполне уместен. Весной 1867 года ставленник Наполеона в Мексике император Максимилиан стал терпеть поражение за поражением, был захвачен в плен и расстрелян.
В таких обстоятельствах любезность Наполеона III по отношению к российскому императору была беспредельна. Он отвел Александру III и его свите покои в Елисейском дворце, те самые, в которых останавливался Александр I в 1814 и 1815 годах.
