термином «мировоззрение»: «Мировоззрение есть не что иное, как подход к рассмотрению всех проблем этого бытия согласно научным познаниям, какие нам сегодня известны. А это означает: я сужу о проблемах жизни так, как это сегодня позволяет научное знание. Будет ли это вечно правильным, этот вопрос остается открытым, но настало время, когда способность человека к осмыслению оказалось настолько развита, что он вдруг поначалу осознал, что огоньки на небосводе оказались огоньками движущимися, и теперь он стал придерживаться убеждения, что все стоит, стоит его Земля, а еще в древности греки распознали, что она имеет форму шара, а то, что эти огоньки движутся, так это означает, что земля является центром мира. Это — система Птолемея, и она была мировоззрением. Она была неверной, но она означала потрясающий прогресс для человечества по сравнению с примитивным, тупоумным подходом, скажем, любого живущего сегодня негритянского племени. — Когда-то или же на протяжении столетий пришло новое, лучшее научное понимание, и вся эта птолемеевская система Аристотеля оказалась в конце концов низвергнута, и на ее место пришли познания Коперника, раскрылась новая картина мира. <…> Вот таким образом меняются, преобразуются научные знания. Единственное, что имеет решающее значение, это то, что вы овладеваете новейшим уровнем научных знаний и рассматриваете проблемы жизни с точки зрения этого уровня. То есть происходит рассмотрение всего происходящего вокруг нас с точки зрения новейших научных знаний!»[1513]

Можно возразить, что расовая идеология Гитлера пожалуй не имеет ничего общего с наукой. Это верно, но решающим в нашем контексте является то, что Гитлер с самого начала пытался «рационально» и «научно» оправдать даже свою ненависть к евреям. Уже в своем первом связном рассмотрении «еврейского вопроса», а именно в письме от 16 сентября 1919 г., Гитлер подверг критике прежде всего то, что антисемитизм до сих пор носил «характер только лишь эмоционального явления». Но это неверно, ибо «антисемитизм как политическое движение должен и может определяться не моментами эмоции, а познанием фактов»[1514]. В своем исследовании о «мировоззрении Гитлера» Йекель убедительно показал, что Гитлер сам разработал целостное, логичное и законченное мировоззрение на основе своей расовой теории, своей ненависти к евреям и своей идеи о необходимости завоевания нового жизненного пространства. Даже там, где для нас иррационализм национал-социализма наиболее очевиден, а именно в расовой идеологии, Гитлер придерживался убеждения, что он стоит на почве достоверных биологических и исторических познаний.

Что же касается его требования захватить новое жизненное пространство на востоке, второй константы его мировоззрения, то мы показали, что он вполне логично сумел вывести его из некоторых экономических посылок и обосновать. Можно отвергать его посылки и расценивать его выводы как аморальные и преступные, но его логические рассуждения сами по себе последовательны. Еще Конрад Гейден засвидетельствовал наличие у Гитлера «особых логических способностей»: «Он может, исходя из какой-либо посылки, развивать мысль с убедительной последовательностью; и таким образом он, если предпосылки верны, приходит к поразительным предвидениям. Но, во-первых, его посылки верны только в определенной сфере, а конкретно в сфере политически реагирующего человека. Ну а потом ему не хватает кругозора, чтобы соизмерять понятия и суждения друг с другом; он способен вывести линии развития, но не может выявить какие-либо противоречия»[1515].

В своем мышлении Гитлер был гораздо более рациональным, чем полагалось ранее, и, как бы парадоксально это ни звучало, он к тому же был твердо убежден в своей рациональности и в тех случаях, когда бывал иррационален. Будучи сторонником «культа разума» и подчеркнуто «научной доктрины» (по крайней мере, согласно ее претензиям), придерживаясь враждебного отношения не только к религии, но и ко всем формам «суеверия», «мистицизма» и иррационализма, Гитлер был все же дитя XIX в., хотя он этого и не признавал. С точки зрения Гитлера, национал-социализм был в первую очередь не движением, направленным против рационализма и секуляризма, а в большей степени их высшим проявлением. Что отличало Гитлера, так это то, что он для самого себя верил в силу разума, в логико-рациональную научную дедукцию, не распространяя, однако, эту веру на широкие массы, которые, как он подчеркивал уже в книге «Майн кампф», руководствовались не столько разумом, сколько чувствами. Но хладнокровная эксплуатация этого факта, пропаганда, сознательно рассчитанная на людской иррационализм, и режиссирование мероприятий показывают, что даже и в этом сам Гитлер опять был рационален. Если с термином «модернизм» связывают воплощение рационализма и секуляризации, то мышление Гитлера было определенно модернистским — причем с точки зрения его собственного представления о себе.

Результат пятого раздела нашей работы однозначен: целеполагания Гитлера отнюдь не носили «антимодернистский» характер, как до настоящего времени было принято полагать в исследованиях. Это предположение было основано на ряде неверных представлений, главным образом на ошибочной интерпретации экономической функции жизненного пространства на Востоке, которое нужно было завоевать.

Однако в намерения Гитлера не входила ни «реаграризация», ни выход из современного индустриального общества. Вернее, он считал себя сознательным исполнителем того процесса модернизации, который характеризуется индустриализацией, технизацией и рационализацией. Мы уже показали в главе Ш.2, что Гитлер осознанно стремился также и к достижению социальных последствий этого процесса, т. е. прежде всего к повышению социальной мобильности.

Кстати, опровержение тезиса о том, что Гитлер якобы был противником современной новизны, дает однозначный ответ на вопрос, следует ли называть его революционером. Потому что, как мы уже показали во вводной главе, против того, чтобы именовать Гитлера революционером, прежде всего выдвигается возражение в том плане, что запущенный им процесс модернизации вовсе не входил в его намерения.

Якобы имеющегося противоречия между намерением и результатом революции по Гитлеру, однако, не существует. Основой этого противоречия был не антагонизм целей и средств, намерений и результатов Гитлера, а просто неверное истолкование исследователями его целевых установок.

Когда мы в предыдущем разделе показали, что Гитлер был горячим сторонником новейшего индустриального общества, то это, конечно, не означает, что он поддерживал политическую форму плюралистической демократии. Разумеется, все обстоит как раз наоборот, и в следующем шестом разделе мы покажем, почему и используя какие аргументы Гитлер отвергал демократию. Но это неприятие демократии не противоречит новизне его мировоззрения. Демократия является лишь одной, но отнюдь не единственно возможной политической формой, в которой может реализовываться процесс модернизации.

VI. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ЦЕЛИ ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКИ ГИТЛЕРА

1. Критика демократии Гитлером

Известно, что Гитлер был решительным противником демократии и стремился заменить эту форму правления и общества другой. Менее известно, однако, используя какие аргументы он подвергал критике демократическую систему, и прежде всего то,