Шрифт:
Закладка:
Что делать? Аксель посмотрел на Лауру, потом на остальную часть комнаты.
Он должен остаться и, вероятно, вместо того, чтобы орать на Лауру, последовать совету Веры — соблазнить её.
Насколько тяжело это будет?
Аксель потянулся вперёд, обхватил Лауру за затылок и поцеловал.
Глава 5
Что он делает? Его губы на её губах. Шок. Не совсем неприятно. Наказание, которое должно причинить боль. И всё же, как она могла его остановить? Он больше, а глаза такие холодные. Но вот прикосновения почти нежные. И это шло вразрез со словами. Как и поцелуй.
Почему он её поцеловал? И почему она ему позволила?
Лаура пихнула его связанными руками и отстранилась.
— Целоваться запрещено.
На его губах появилась ленивая улыбка.
— От этого ещё веселее.
Лаура нахмурилась, но не отвела взгляда. Для него это привычно, а вот от себя она такого не ожидала. Вот почему она потеряла сознание, когда только его увидела. В академии редкие взгляды на мальчиков, которые проживали в отдельных зданиях, показали, что они схожи с девочками, только без груди. Их лица были гладкими. Из-за строгой диеты они были худыми. Носили такую же униформу.
Мужчина, что был сейчас перед Лаурой, пошатнул этот образ. Высокий. Гораздо выше неё. Большой и широкоплечий. Его волосы были в небольшом беспорядке и короткие, челюсть тоже покрывали волосы. И хмурое выражение. Вся эта комбинация в совокупности с головной болью и тем, что Лаура провела несколько часов в душном грузовике, привела к обмороку, когда она увидела мужчину. А очнулась Лаура, когда какая-то женщина бросила её на кровать. Женщина с тёмной кожей и немного картавая, что проявилось, когда она произнесла:
— Хорошенькая штучка.
Почему-то Лауру эти слова напугали.
Лаура боролась. Кричала. Дралась с женщиной, которая ни разу ни дрогнула, когда скрутила её и связала, оттащила к стене и заткнула рот кляпом. Но самая худшая часть этого сурового испытания — женщина ушла, и Лаура осталась сидеть в незнакомом месте, понимая, что влипла в неприятности. Серьёзные неприятности. Грузовик так и не доехал до Купола-Инкубатора. Её похитили крысы Пустоши. Для чего? Во всех историях, которые она слышала, крысы были ужасными дикарями, питавшимися плотью жителей куполов. Неужели этот мужчина прикоснулся к её губам, чтобы узнать можно ли её уже съесть?
— Я житель Анклава и Мать. Ты не можешь ко мне прикасаться.
— Ты может и житель Анклава, — протянул он, — но вот в случае с Матерью… должна привыкнуть к таким прикосновениям или никто не объяснил тебе новые обязанности?
Лаура поджала губы.
— Я не буду слушать претензии от крысы Пустоши.
— Ты должна быть ласковее с мужчиной, в чьих руках твоя жизнь.
Посмотрев на брутальные черты его лица, Лаура вздрогнула. Как будто мольба его остановит.
— Что ты собираешься со мной сделать?
— Зависит от твоей ценности.
— Что это значит?
— Это значит, что если кто-то за тебя заплатит — это будет лучшим для тебя сценарием.
Лаура моргнула.
— Заплатит за меня? Как за товар? — Перспектива сама по себе не сильно шокировала. Она предположила, что какая-то оплата происходит на нескольких уровнях. Когда ребёнок попадает в Улей и отправляется в Академию или другие места, кто-то должен покрыть расходы. Это нормально. Но похищать кого-то ради продажи?
— Что ещё ты предлагаешь мне с тобой сделать?
— Отпустить.
Почему-то её предложение вызвало улыбку — издевательское подёргивание губ.
— Отпустить тебя, когда ты только здесь оказалась. Сейчас ночь. Никто ночью отсюда не выходит. Если не ищет смерти. Ты пытаешься умереть, Лаура? — спросил он, всё ещё оставаясь слишком близко к кровати. Чьей кровати? И что важнее, поцелует ли он её снова? Почему-то от самой мысли об этом Лаура начинала задыхаться.
— Где мы? — спросила она.
— Я же сказал, под землёй.
— Где под землёй?
Насколько далеко она была от безопасности купола? Был ли воздух, которым она дышала, загрязнённым?
— Тебе не нужно знать, где именно. Скажу лишь, что мы далеко от твоего Улья, если тебя это интересует.
— Ты не лжёшь. Мы в Пустоши. — Скорее утверждение, чем вопрос. Одно лишь упоминание этого места вслух ускорило её сердцебиение. — А это невозможно. Ничто долго не может выживать за пределами куполов.
Вот почему стражи, выходящие наружу, надевали костюм — минимизировать губительные последствия.
— Этому вас там теперь учат? — Аксель покачал головой. — Мне ненавистно ломать твою систему, но на самом деле выживать за пределами пузырей, что ты зовёшь домом, возможно. Так было уже некоторое время, если у тебя есть правильный набор генов.
— Аномальные гены. — Лаура не сдержала презрительную усмешку. Те, кто не заболел изнурительной болезнью, не считались нормальными. Ядовитая пыль оставила свой след.
— Аномальные по чьим стандартам? — В улыбке, которую он ей подарил, было столько злобы, что Лаура затряслась.
— Я видела изображения. Лишние конечности. Нелепые черты лица. Больные и дикие. Немногим лучше животных.
Аксель выгнул бровь.
— Похоже, кто-то немного постарался, чтобы убедить тебя в этом. Расскажи мне больше о себе. Хотелось бы послушать.
Лаура услышала холодную насмешку в его тоне. Хуже всего то, что она смотрела на мужчину и всё, чему её учили об аномалии, казалось, было к нему не применимо.
— Ты не Аномальный.
— Наконец-то, из твоего рта вылетело что-то умное, — заявил он. — Ещё бы секунда, и я решил, что тебя стоит снова поцеловать и, быть может, немного моего ума передалось бы и тебе.
Лаура раздражённо скривила губы.
— Лишь потому, что я не вижу внешних деформаций, не значит, что ты не поддался влиянию окружающей среды.
— Мы называем это мелиорацией. Всё, что помогает нам выживать.
— Вот так ты оправдываешь похищение? Я ещё до встречи с вами слышала, что вы мародёры. — Даже на уединённых пилорамах слышали рассказы о наглых налётчиках.
— И что если так? — Аксель даже отрицать не стал. — У меня есть потребности. У моей шайки есть потребности.
— Это не оправдывает воровство. — Лаура не скрывала неодобрение, из-за которого Аксель вновь подошёл к краю кровати, но вместо того, чтобы смотреть на Лауру сверху
