самодельным стульчаком, однако он быстро ломался и раструб в итоге торчал голый. В тёплые дни мы без проблем прикладывались к нему задом, а в холод балансировали над ним на корточках – приходилось сбрасывать мины со снайперской точностью. Та ещё радость.

Кабинка оказалась заперта на крючок снаружи. Я от досады долбанул по ней кулаком. С минуту постоял возле баков, не зная, как поступить дальше. Гадал, где искать Сивого. Он мог пойти в другое отделение. Мало ли зачем… Стащить пару галет из холодильного, повозиться с какой-нибудь приблудой в хозяйственном, заскочить к Кардану или, наконец, пополнить тайник, ведь должен был Сивый где-то прятать своё намародёренное добро.

Я протиснулся между кабинкой и баком, сел на кормовой бортик и достал из портсигара папиросу. Покурил пару минут, пока чинариком не обожгло губы, потом ещё просто посидел. С раздражением посмотрел на наручные часы с рогатой мордой лося на циферблате – когда-то у всех в команде были такие. Сплюнул на бугристую землю, медленно выползавшую из-под гусениц «Зверя», и вскоре заметил, что мы проезжаем посёлок.

Палубные прожекторы висели на коротких штангах и светили в обе стороны: на крышу «Зверя» и за борт. В их свете я увидел остовы горелых бревенчатых домов. Иногда из ночи выплывали дома с виду целые и будто бы жилые. Они вновь тонули во мраке, а я провожал их взглядом и всматривался в окна, надеясь кого-нибудь приметить. И действительно приметил! Только не в окне, а снаружи. Сивого. Это был он! Сивый шёл вдоль покосившейся, местами обваленной изгороди.

Я вскочил как подорванный и от собственной порывистости чуть не вывалился со «Зверя». Ограждения на корме не было – лишь низенький бортик отделял меня от семиметрового обрыва. Я упёрся рукой в топливный бак и весь подался вперёд.

Сивый шёл слева от меня. Значит, прокрался с правого борта. Нарочно выбрал такой путь, чтобы его не заметили с печной платформы. Прошмыгнул под клиновидным намордником «Зверя» и Кардану на глаза тоже не попался. Не рассчитывал, что кто-то подкараулит его с кормы.

Прожекторы секунд пять-шесть высвечивали Сивого. Затем он пропал в темноте. Я ещё видел краешек изгороди, но следом пропала и она. Я выругался. Подумал быстренько сбегать на нос, спуститься со «Зверя» и отправиться искать Сивого, однако на краткое мгновение где-то на самой границе прожекторного света и ночной темноты уловил едва различимую вспышку и дал бы голову на отсечение, что там промелькнул фонарь. Кто-то вышел к Сивому. Кто-то его встретил. Сивый соскочил со «Зверя» неслучайно. Ясен пень, неслучайно, о чём речь?! В нужном месте, в нужную минуту.

Сбывал намародёренное? Вряд ли. Он шёл без вещмешка.

Встречался с кем-то из жёлтых? Зачем?! Мы ехали не в командно-штабной машине, чтобы жёлтые нами интересовались. Мы из похоронной команды! С нас и взять-то нечего.

Может, Сивый раньше жил поблизости? Решил украдкой проведать родных или друзей… Нет, брехня. Он здесь никогда не жил. И проведывать ему было некого.

Я устал гадать. Плюнул на Сивого и заторопился обратно в жилое отделение. Надеялся поспать пару часов до побудки. Выбравшись из-за кормовых баков, столкнулся с Лешим и так перепаратился, что чуть на месте и не кончился. Его патлы кого угодно напугают! Леший тоже струхнул. Замер с рукой, протянутой к двери кабинки, и уставился на меня.

– Занято? – спросил Леший.

Я мотнул головой и побрёл дальше. Наверное, со стороны выглядел каким-то контуженым. А Сивый пусть хоть подохнет, я переживать не стану. Надоело с ним морочиться.

«Завтра не вернётся, сдам Сухому», – сказал я себе и на этом успокоился.

* * *

На рассвете поля покрылись инеем, как пролежавший в холоде мертвец покрывается белым бархатом плесени. Потом ветер исполосовал набрякшее за ночь небо и в резаные раны туч засочился алый свет утреннего солнца. Иней сошёл, оставив после себя влажные пятна. Постепенно распогодилось, и новый день обещал нам тепло.

Я последним из отряда выбрался на палубу. Даже Фара, обычно валявшийся на шконке дольше всех и сонно отбрыкивавшийся от побудки, опередил меня и теперь болтал с Кротом у спуска в хозяйственное отделение. Увидев меня, махнул рукой, а я, потянувшись, захрустел суставами и зевнул так, что в ушах зашумело.

Вчера не смог уснуть. Лежал с закрытыми глазами и прислушивался к звукам в коридоре. Ждал Сивого и боялся, что тот, укрывшись темнотой и гулом «Зверя», проскользнёт в теплушку незамеченный. Подумывал перебраться на шконку Сивого, чтобы уж точно узнать о его возращении, но представил, как на меня поутру вылупятся Кирпич с Фарой, и решил не пороть горячку.

Сивый не вернулся.

За полчаса до рассвета всех разбудил Шпала. Я отказался вылезать из спальника, а Фара и Кирпич сходили к раковине в конце коридора, умылись, поговорили там с Черпаком, ещё повалялись на шконках, обсуждая услышанную от Черпака историю, и отправились на палубу. Я по-прежнему лежал. Готовился донести Сухому об увиденном ночью и подбирал слова, когда в теплушку опять ворвался Шпала.

– Тебя Сивый ищет!

– Что…

Я швырнул в дверь свёрток со старыми штанами, заменявший мне подушку. Шпала шарахнулся, будто в него полетел артиллерийский снаряд.

– Вот гад… – вздохнул я.

Оделся и поднялся на крышу «Зверя». Сивый в самом деле меня искал. Ну то есть делал вид, что ищет. Стоял себе у левого борта. Облокотившись на поручни откидной лестницы, покуривал и поглядывал вниз, на печную платформу. Я сжал кулаки и двинулся к нему.

– Завтракал? – как ни в чём не бывало спросил Сивый.

– Нет, – процедил я со злобой.

– Ты чего?

Я приоткрыл рот, готовясь обматерить его, однако не произнёс ни слова. Чего бы я добился? Сивый стоял тут, на палубе «Зверя». У меня не было доказательств его ночной отлучки. Обратись я к Сухому, сам же получил бы по шапке. Сухой не любил трепачей. Даже Черпак в его присутствии боялся проронить лишнее слово.

– Не выспался? – Сивый изобразил сочувствие. – Если что, вчера напердел Кирпич. Все вопросы к нему.

Интересно, Сивый и вправду не догадывался, что я видел его встречу с незнакомцем в заброшенном посёлке?

– А я пораньше встал, – добавил Сивый.

– Да ну?

Я отвернулся и зашагал к люку хозяйственного отделения. В хозблоке была оборудована крохотная столовая с газовыми конфорками, раковиной, посудой и единственным обеденным столом на четыре человека. Там кашеварил Черпак, и там мы по очереди ели.

– Поздняк метаться, Бивень, – бросил мне в спину Сивый. – Ты же завтракать? Поздняк. В обед позавтракаешь. Мы почти на месте. Пора спускаться.

Места