считали своими противниками, – с офицерами или просто буржуями. Ряд матросских отрядов превратился в обычные банды, в которые, прикрываясь громким званием матросов, проникли уголовники. На 2-м Всероссийском съезде Советов был объявлен состав Совнаркома, Дыбенко в него не вошел. Колоссальная популярность его среди матросов несколько настораживала Ленина, тем более что Дыбенко считал себя основной фигурой революции. Но большевики были вынуждены вскоре назначить его народным комиссаром по морским делам. Дыбенко, настоящий морской атаман, часто спорил с Лениным, иногда позволяя себе прямое хамство. Назначение простого матроса красным наркомом вызвало энтузиазм не только у русских матросов, но и среди моряков воюющих друг с другом держав. Особенно новый нарком потряс воображение британских моряков – простой матрос, как они сами, стал первым лордом адмиралтейства. Естественно, руководить флотом Дыбенко не мог, кроме решительности и краснобайства, другими талантами он не обладал. Но нашлись морские офицеры, которые стали служить под его началом, как вице-адмирал А. С. Максимов. Если рядовые матросы всего мира приходили в восторг от братишки министра, то иностранные офицеры, которым довелось с ним общаться, были в шоке. Член немецкой делегации, прибывшей в январе 1918 г. в Петроград, после встречи с Дыбенко недоуменно спрашивал: «Возможно ли, что этот человек – военно-морской министр? Он не может связать двух слов. Возможно, он храбрый человек, но видеть его в качестве министра – невероятно. Это же мощь плебса. Такого просто не может быть»[116].

5. Первые столкновения

Дыбенко был необходим Ленину для обуздания матросской вольницы. Он играл большую роль в работе 1-го съезда делегатов военно-морского флота, на котором было принято решение об упразднении матросских организаций, руководивших флотом, – Центрофлота и Центробалта. На все флоты, флотилии и морские учреждения были направлены комиссары-большевики. Была упразднена должность командующего флотом, а для руководства флотом была создана морская коллегия под председательством Дыбенко. Усиление противоречий между свободолюбивыми матросами и укрепляющейся большевистской диктатурой привело к победе анархистов на выборах в Центробалт 2 (15) января 1918 г., но 31 января (12 февраля) 1918 г. Центробалт был распущен, а флотом стал руководить Совет комиссаров Балтийского флота.

Разочарование большевистских руководителей в матросах как в самых надежных защитниках своей власти, а в Дыбенко как в их руководителе произошло после провала мирных переговоров в Бресте и начала немецкого наступления. Отряд балтийских матросов (1,5 тыс. человек) во главе с Дыбенко был отправлен на Нарвский участок фронта. Существует противоречивая информация о том, как дальше развивались события. По одним сведениям, 3 марта матросский отряд сдерживал немецкое наступление и понес большие потери. По другим сведениям, отряд с самого начала бежал с фронта. Но, так или иначе, уже 3 марта отряд погрузился на поезд и бросил фронт. При этом при бегстве матросы захватили с собой командующего участком фронта генерал-лейтенанта Д. П. Парского. Отряд был остановлен только 6 марта в Гатчине, разоружен, а 16 марта по решению 4-го съезда Советов Дыбенко был снят со всех своих постов, арестован, но вскоре выпущен на поруки жены А. М. Коллонтай.

Недовольство матросов действиями большевиков обострилось в связи с подписанием Брест-Литовского мирного договора. Кронштадтский совет проголосовал против заключения мирного договора, означавшего в их глазах капитуляцию. Моряки, матросы и офицеры выступали против демобилизации флота, опасаясь, что после этого он будет уничтожен немцами. Видимо, в связи с этими событиями произошел инцидент на станции Малая Вишера во время переезда Совнаркома из Петрограда в Москву. Эшелон балтийских матросов, возвращавшийся в Кронштадт с одного из фронтов начавшейся Гражданской войны, преградил путь трем составам с членами Совнаркома и их семьями. Состав находился под охраной латышских стрелков. В конце концов, латышские стрелки под дулом винтовок загнали матросов обратно в их эшелон, и проезд был освобожден. Мы не знаем, какую роль сыграл в этом инциденте Дыбенко, но 15 марта на заседании ЦК нарком военно-морских сил был исключен из партии с туманной формулировкой: «заслушав сообщения о поведении Дыбенко под Нарвой, при проезде из Петрограда в Москву, пьянстве»[117]. Дыбенко был восстановлен в партии только в 1922 г. Для наведения порядка в Кронштадте большевики после разгрома анархистских организаций в Москве 12 апреля 1918 г. распустили Кронштадтский совет и заменили его новым, более послушным.

Угроза захвата немцами кораблей Балтийского флота стояла необыкновенно остро. Выдающуюся роль в спасении флота сыграл его новый командующий, капитан 1-го ранга А. М. Щастный. Еще до назначения на этот пост он сумел организовать переход нескольких русских судов из Ревеля в Гельсингфорс. В марте – мае 1918 г. он осуществил операцию по спасению большей части судов Балтийского флота. Он командовал флотом во время беспрецедентного, не имевшего аналогов в мировой истории Ледового похода русского флота в Кронштадт. В результате было спасено от захвата немцами и финнами 236 русских кораблей и судов, включая 6 линкоров. Имя Щастного стало необыкновенно популярно в стране и тем более во флоте. Эта популярность раздражала большевистских руководителей, особенно Ленина и Троцкого. Выступая на 2-м съезде партии левых социалистов-революционеров, представитель Кронштадта А. М. Брушвит отмечал: «…в большевистских кругах Кронштадт попал под подозрение, они уже больше не хвалятся тем, что это краса и гордость революции. Посмотрят на нас, и, может быть, скоро мы попадем в разряд контрреволюционеров или еще куда-нибудь»[118].

Как балтийские матросы, так и командование флотом во главе с Щастным были обеспокоены тем, что финские войска под командованием немецких офицеров окружили форт Ино, заняв его, немцы и финны представляли бы прямую угрозу Кронштадту. 24 апреля финны потребовали капитуляции форта. Ленин и Троцкий считали, что нужно любой ценой избежать войны с Германией, и были готовы отдать Ино. 6 мая собравшийся на экстренное заседание ЦК РКП(б) по предложению Ленина принял резолюцию, в которой постановлялось «немецкому ультиматуму уступить»[119]. Троцкий, учитывая вероятность захвата Петрограда немцами, отдал Щастному приказ готовить флот к уничтожению. Щастный, выполнив приказ, поставил об этом в известность судовые комитеты. Матросы и офицеры были едины в требовании избежать потопления судов. 3-й съезд делегатов Балтийского флота (29 апреля – 24 мая 1918 г.), несмотря на преобладание на нем делегатов-большевиков, отразил растущее беспокойство матросов. Делегаты отказались послать приветствие Троцкому и вместо этого потребовали от него прибыть на съезд и объяснить позицию большевистского руководства в отношении Балтийского флота. В противовес этому съезд дружно приветствовал Щастного и устроил ему бурную овацию после его заявления, что для центрального руководства страны настал момент подняться на борьбу с немцами.

Конфликт между Щастным и большевистским руководством привел к тому, что Щастный