— Никогда бы не подумал, что… — Сокол ругнулся и судорожно начал искать отмычки в сумке. — Ладно, плевать. Кто тебя поймал?

— Это был ч-человек! — дрожащим голоском сказал худой оуви, уже найдя в себе смелость понаблюдать за действиями Сокола. — Но я не уверен… он т-такой… т-такой страшный! Он в-выглядел как человек, но его с-способности… не м-могли быть ч-человеческими…

— О чём ты?

— У него была м-магия!

Сокол поперхнулся и с непониманием уставился на существо, смотревшее на него своими большими янтарными глазами.

— Магия?

— Д-да, о С-сущий, я к-клянусь в-вам!

— И…

— Я з-знаю, вы не в-верите мне, но, пож-жалуйста, д-давайте отлож-жим все воп-просы на п-потом. Я боюсь, что он в-вернётся обратно… я не хочу… не х-хочу!

— Да, конечно, — задумчиво проговорил Сокол. — Дай мне немного времени.

Поставив подсвечник неподалёку от себя, Сокол нашёл отмычки и приложил острые металлические концы к замку на прутьях. Сначала он не поддавался, и паника с каждой неудачей стремительно возрастала. Ко всему прочему, сам оуви проявлял сильное беспокойство, из-за чего Сокол с трудом мог сосредоточиться на насущном.

Но после пары грубых просьб заткнуться оуви умолк, и бывший наёмник с горем пополам и благодаря какому-то чуду свыше смог открыть неподатливый замок, заставивший его понервничать.

— Спасибо вам, о м-мой с-спаситель, с-спасибо, с-спасиб-бо!

Вышедший на свободу небольшой оуви, ростом где-то по пояс взрослому человеку, с радостным звуком прыгнул на ошарашенного Сокола и обхватил его за шею. Его крылья за спиной на секунду с трепетом раскрылись, а потом сразу же сложились. Он уткнулся своим длинным клювом-носом в щёку человека и ещё сильнее обнял его, чтобы как можно ярче выразить свою бесценную благодарность.

— Ну же, прекрати, пернатое ты недоразумение! Не до этого!

— П-прошу меня п-простить, мой с-спаситель! Я… я не х-хотел вам доставлять н-неудобства!

— Нам надо выбираться отсюда. Срочно. Если ты прав, то у нас могут возникнуть серьёзные проблемы.

— А вдруг м-мы не успеем? А в-вдруг на н-нас нападут! Я с-совсем не умею д-драться!

— Давай будем надеяться на более благоприятный исход?

Существо согласно кивнуло и протянуло свою руку Соколу. Тот, скептично посмотрев на него, обречённо выдохнул и крепко взял оуви, из-за чего тот заурчал, а его длинные опущенные уши, выражая удовольствие, поднялись.

— Наверху должна быть моя знакомая. Если она не нашла необходимый ей предмет, то мы помогаем и валим отсюда.

— Х-хорошо! Я сд-делаю всё, что б-будет в моих с-силах.

— Молодец. Такой настрой мне больше нравится.

Сокол потянул за собой оуви, и существо, не смея возражать, послушно последовало за своим спасителем прямо по длинной и витиеватой лестнице.

Податливость оуви была известна всему Солфасу. Их покорность объяснялась врождённым страхом перед другими расами, которые были куда сильнее и могущественнее бедных птицеподобных созданий, умеющих лишь добывать себе насекомых из деревьев и выращивать зерно, чтобы им питаться. Из-за слабости оуви часто брали в рабство, и те с завидным смирением служили своим хозяевам.

Соколу не особо нравились существа, которые отдавали себя добровольно в рабство. Как бы печальна не была участь, нужно сражаться с обидчиками, а не исполнять их приказы.

Сокол считал, что важно быть гордым до конца. Однако где были его возвышенные убеждения, когда он напивался в стельку в захудалой таверне? Точно не с ним.

Лестница резко заворачивала, и когда они тоже завернули, то в глаза сразу ударил внезапный свет.

— Мой с-спаситель, мы п-почти п-пришли!

— Я не уверен в этом, — Сокол, не предчувствуя ничего хорошего, насторожился. — Мне это не нравится.

— А вдруг это в-ваша подруга н-нас охраняет?

— Свет идёт не от свечки. Он будто… дневной!

— Я так д-давно не видел д-дневной свет! — радостно сказал оуви. — Н-неужели я н-наконец-то увижу солнце?.. Я увижу с-солнце!

— Тише, замолчи! — шикнул Сокол, сбавляя шаг. — Это засада.

— О нет, он в-вернулся! О С-сущий, меня т-точно прокляли, я т-такой неудачн-ик. Я уж-жасный, плох-хой! Я так р-раска-аиваюсь!

— Замолчи и возьми свечу.

Оуви, пугливо прищурившись, отрицательно помотал головой.

— Я н-не могу, м-мой спаситель, не м-могу! Я б-боюсь…

— Да чтоб вас всех… Если я прав и там действительно западня, то ты не будешь совершать резких движений, понял меня? Иначе они сразу убьют тебя.

Оуви издал жалкий писк, и Соколу ничего не оставалось, как крепко сжать ладонь существа и мысленно пообещать себе, что всё будет хорошо, что он, в конце концов, справится даже с драконом, если тот будет в той прокля́той комнате.

В этот раз он точно всех спасёт.

С каждым приближением к выходу свет становился ярче, пока в один момент он не начал слепить. Выбросив уже бесполезный подсвечник с потухшей свечой, Сокол в качестве опоры начал использовать стену. Он надеялся, что оуви додумался зажмуриться и сейчас не страдал из-за своей глупости. Ему и без того хватало проблем, чтобы ещё дополнительно заниматься ослепшей недоптицей.

Когда Сокол почувствовал под ногами ровную поверхность, он тут же открыл глаза, однако оценить обстановку у него не вышло: зрение было размытым. Ему нужно было время, чтобы сфокусироваться, но эту возможность ему не предоставили.

Сначала он услышал крик, похожий больше на плаксивые мольбы не убивать. Оуви оттащили от него и, кажется, вырубили, потому что писки резко прекратились. Потом он ощутил сильную боль в голени и сразу же — в области живота. Сокол согнулся пополам и повалился на пол, но его перехватили и небрежно куда-то понесли.

— Нет! Хватит! Хватит! Что ты делаешь?!

— Учу твоего дружка простейшим манерам, моя дорогая. Воровать, между прочим, очень некультурно. Но это также относится и к тебе.

— Ты монстр! Я доберусь до тебя и перережу тебе глотку, ты слышишь меня?!

Сокол заметил впереди нечёткие фигуры. Он попытался выдавить хоть звук, но невыносимая боль в висках помутила рассудок, и вместо света пришла пугающая тьма.

* * *

В голове был гул. Сокол, желая дотронуться до горячего лба, вяло пошевелил руками, однако неожиданная преграда в виде крепких верёвок свела на нет его усилия.

— …они страдают.

Сокол выдохнул воздух через нос и открыл глаза. Мигом прищурившись, он, окончательно придя в себя, смог понять, где находился.

Тот же дом. Те же комнаты.

Только в этот раз на диване был не он.