Отбор сирот для учебы в балетной школе проводился ежегодно. Правда, не всегда он был успешным. Но когда удавалось заметить вовремя перспективную девочку или мальчика, на них обращали внимание и из рук не выпускали.

Самые лучшие, самые дисциплинированные, самые исполнительные и безотказные танцовщики получались из сирот!

С ранних лет, отработав положенные часы в танцзале, они безропотно ехали на все праздники, приемы, вечера и прочие увеселительные мероприятия, куда их приглашал меценат, возомнивший себя любителем балета и покровителем юных балерин.

Если «домашняя» девочка, даже живущая в интернате при училище весь учебный год, могла рассказать родителям, где ей пришлось радовать скучающих разожравшихся тётенек и дяденек танцем в то время, когда одиннадцатилетнему ребенку давно пора спать, то сироте жаловаться некому! А новоявленный магнат, разомлевший от созерцания хрупких балерин, и пухлый конверт вручит по окончанию праздника, да и с «шефской помощью» не задержится.

Людмила была знакома с этими благотворительными мероприятиями не понаслышке. Но если во время её учебы все ограничивалось утренниками и концертами к праздникам, которых в стране, переставшей существовать с недавних пор, было немало, то сейчас, творилось что-то непонятное.

Директор училища мог в любой день велеть ехать на «закрытое мероприятие», где девочкам приходилось танцевать не на сцене, а на неприспособленной для этого эстраде, рискуя повредить ноги.

Отказаться было нельзя. Не могли себе этого позволить ни сами юные балерины, ни их педагоги. Впрочем, муштра и диктат, царившие в училище, исключали саму возможность отказа. Девочки беспрекословно подчинялись педагогу, который, в свою очередь, что называется «ел из рук» директора, будучи полностью зависимым от него в плане оклада и всевозможных бонусов к нему.

Буфером между руководством и педагогами являлась Мстислава Звездинская. Именно через неё раздавались «руководящие указания». Все знали обо всем, но никто не возражал и не протестовал, принимая сложившуюся ситуацию, как должное.

Людмила была осведомлена о том, что все закрытые мероприятия, на которых выступают юные балерины, хорошо оплачиваются. Но суммы эти оседали в карманах директора училища и её «старшей подруги», как иногда называла себя Мстислава.

«Нужно будет завтра же поговорить с Мстёй!» — думала Милочка, открывая дверь своей пустой квартиры. — «Как бы то ни было, а девочки уже год как выступают наравне с ученицами выпускного класса! И уж на более-менее приличную одежонку себе заработали!»

* * *

— О чем ты говоришь? — Мстислава Звездинская курила длинную коричневую сигарету, вставленную в мундштук из черного дерева. — Какие могут быть претензии у этих оборванок?!

— Вот именно, что оборванок, — кивнула Милочка. — А ведь девочки уже год работают! Тебе ли не знать, как тяжек труд балерины? А они еще и не сформировались окончательно! Лишние стрессы им совершенно не нужны! В двенадцать лет психика крайне неустойчива и нет нужды нагружать её сверх меры. Попроси директора выделить хоть какую-то сумму на покупку одежды для девчонок.

— И как ты себе это представляешь? — не сдавалась Мстислава. — Сейчас у нас в училище девять сирот разного возраста. Купишь вещи этим, а как другие? Выделять кого-то нам не с руки!

— Значит, нужно приодеть всех, — вздохнула Людмила. — Купить необходимое для девятерых детей — не так-то уж и дорого!

— Необходимое им государство выдает, — пробурчала Мстислава, гася окурок в огромной хрустальной пепельнице. — Я поговорю с директором, и мы подумаем, что можно сделать. Но благоприятный ответ не гарантирую.

* * *

Через два дня Мстислава перехватила Милочку по дороге в танцкласс:

— После утренних занятий собери наших сиротинушек, — усмехнулась, — вместо школы их ждет поездка в бутик!

Людмила едва не споткнулась на ровном полу коридора.

Что такое бутик она прекрасно знала. Три магазина с подобным статусом появились в Южной Пальмире в течение последних лет и цены в них были запредельные.

— Какой бутик? — прошептала растерянно. — О чем ты говоришь?

— Вот уж не думала, что тебя так просто одурачить! — расхохоталась Мстислава. — Гуманитарку из Германии привезли на склад одного из наших спонсоров. Он разрешил взять все, что деткам приглянется! Так что сообщи радостную новость и посоветуй выбирать тщательнее, а не хватать всякое блестяще дерьмо!

— Я с ними поеду, — решила Милочка.

— Да? — удивилась Мстислава. — Я хотела кастеляншу отправить. Но если тебе все вот это нужно — поезжай. Вечером у тебя сегодня, как мне помнится, урока нет. Но детей привези обратно вовремя! Для них занятия никто не отменял.

— Не волнуйся, — Людмила заторопилась в класс, понимая, что нужно приступать к уроку. — Все сделаю, как нужно.

* * *

Милочка, добровольно взвалившая на себя обязанность доставки девочек и мальчиков на пыльный склад, забитый огромными мешками с гуманитарной помощью от богатого европейского соседа, помогала растерявшимся поначалу детям выбрать в ворохах одежды, вываливаемой на пол, что-то поновее и поприличнее.

Поездки были не частыми, как правило — раз в сезон, но большего и не требовалось.

Людмила велела кастелянше запустить стиральную машину-автомат, подарок спонсора, и помочь детям очистить от забугорной пыли, грязи и въедливого химического запаха «обновки», что и было сделано один раз. Дальнейшая стирка возлагалась на самих девчонок и мальчишек. Никто за чистотой их гардероба следить не нанимался! У кастелянши своих дел полно!

С того памятного дня прошел год.

* * *

— Переодевайся и пойдем! — велела подруге Диана. — А то в школу опоздаем.

— С чего бы? — удивилась Леночка. — Май на улице! Жара, как летом. Я так пойду! — и поддернула шортики.

— Ленка, не дури! — Диана понимала, что этот, явно провокационный наряд, поспособствует тому, что их выставят из класса, да еще и нажалуются в училище. — Надень что-то менее вызывающее!

— Блин, — бурчала Леночка, вываливая на кровать с полки узкого шкафчика наряды, привезенные девочками с последнего посещения склада, — когда мы уже станем взрослыми?! Когда станет не нужно подчиняться ни чьим указаниям?!

— Никогда! — охладила пыл подружки Диана.

— Не, — бормотала Леночка, вытаскивая из вороха одежды узкие брючки и тонкий хлопчатобумажный джемперок с декольте, явно не соответствующим предстоящему походу в школу, — немножко мы все-таки вырастем.

— Я не о том, — Диана критически осмотрела подругу. — Подчиняться придётся всегда! По-другому не бывает.

Осмотром Диана осталась довольна, разве что немного поправила джемпер, потянув его вверх за плечевые швы и уменьшив тем самым вырез, заканчивавшийся в районе солнечного сплетения.