Девочки робко заулыбались в ответ. Никаких слов не требовалось, все было и так понятно с первого взгляда.

— Пойдём на море! — объявила Милочка. — Нужно же вашей коже придать хоть какой-то более-менее приличный оттенок!

Девочки обрадовались, решив, что проведут на пляже если не весь день, то хотя бы смогут поваляться на песочке до обеда. Но надежды подружек не оправдались. Разрешив им окунуться буквально на несколько минут, Людмила, не отходившая от Дианы и Леночки ни на шаг, скомандовала:

— На берег! Быстро!

Никакой подстилки у Милочки с собой не было. Она встала лицом к утреннему солнцу, развела в стороны руки и замерла, прикрыв глаза. Девочки тут же повторили её позу.

Людмила, слегка приоткрыв один глаз, увидев малышек в точности собезьянничавших её движения, усмехнулась одними кончиками губ. Подумала:

«Уж чему-чему, а послушанию в детдоме их научили! И это очень хорошо! Потому как без беспрекословного послушания в балетной школе делать нечего!»

Едва девочки успели обсохнуть, как раздалась следующая команда:

— Одеваемся и возвращаемся!

Все трое начали подниматься вверх по стёртым ступеням старинной лестницы, о существовании которой знали только местные жители.

— Я хочу немного позаниматься, — сообщила Людмила Марковна, отведя девочек в их комнату, — если хотите, можете пойти со мной.

Подружки переглянулись. На часах была уже половина одиннадцатого. Купание в море, прогулка вниз и верх по лестнице, в общей сложности, составившая как минимум два с половиной, а то и три километра, вполне поспособствовали тому, чтобы девочки проголодались. Но просить о еде у Милочки они не отважились, а только кивнули в ответ.

— Тогда, надеваем форму — и за мной! — весело резюмировала Людмила.

Диана и Леночка в стареньких купальниках и чешках непонятно какого цвета, смотрели на то, как Милочка, совершенно не обращая на них внимания, натягивает лосины, поверх них вязаные гетры, черный купальник, запахивает кофточку с длинным рукавом, дважды обматывает завязки кофточки вокруг тонкой талии, и, включив принесенный крохотный магнитофон, подходит к станку:

— Я буду разогревать мышцы, а вы не вздумайте повторять за мной! Просто делайте упражнения, которым научились на предыдущих занятиях!

Девочки кивнули, и, вслед за Людмилой, положили левую руку на палку станка, став в исходную позицию.

Вскоре, разминка у станка для Людмилы была закончена. Её лоб покрылся испариной, но балерина даже не подумала снять кофточку или хотя бы приспустить гетры. Мышцы всегда должны быть разогреты!

Людмила, все еще положив кончики пальцев на палку станка, замерла в изящной арабеске, опираясь на стопу левой ноги и высоко подняв назад правую. Девочки даже не заметили, когда и как Милочка, словно спружинив стопой, вспорхнула на носок пуанта. Казалось, что еще мгновение и стройная фигура балерины взлетит над паркетом танцкласса.

Левая нога опустилась на носок пуанта, рука, еще секунду назад опиравшаяся на станок, округлилась, кисти с вывернутыми навстречу друг другу пальчиками словно затрепетали, и балерина взмыла вверх в великолепном легчайшем антраша.

Забыв о своих детских упражнениях, девочки, как завороженные наблюдали за каждым движением Людмилы Марковны. Неужели и они когда-нибудь смогут вот так?! Неужели и их стройные тела будут словно взлетать над паркетом?! Неужели?!

Милочка, словно по воздуху, перепорхнула на середину зала, замерла на секунды, и закружилась в восхитительном фуэте.

Дверь танцкласса скрипнула, и в приоткрывшуюся щель заглянула Мстислава Борисовна:

— Ну и долго ты будешь над собой издеваться?! — она строго смотрела на Милочку, — пора бы уже смириться! Вон их учи! Больше толку будет!

Людмила, враз остановившись, словно сникла. Вытерла тыльной стороной ладони бисеринки пота со лба:

— Ну что ты, Славочка, я не издеваюсь и уже смирилась.

— Сядь на пол! — велела Мстислава. — Выпрями спину! — Милочка, словно завороженная подчинилась приказу.

Мстислава, подойдя к ней со спины, присев на корточки, уперлась коленом в поясницу, и резко дёрнула Милочку за плечи, словно пытаясь свести лопатки вместе.

Милочка откинула голову и вскрикнула от боли.

— Вот видишь! — гневно воскликнула Мстислава. — Каждый год одно и то же! Насмотришься на этих «личинок» и думаешь, что можешь все начать с начала вместе с ними?!

— Ничего я не думаю, — бормотала Людмила.

— Вот и не думай! — Мстислава Борисовна легко выпрямилась, словно не была обута в туфли на высоченной шпильке, — и с этими нянчиться прекращай!

— Но они ведь совсем одни, — еле слышно шептала Милочка.

— Можно подумать, что в детдоме они с кем-то были! Вон, комендантше делать нехрен, скажу, чтобы присматривала за девчонками! — Мстислава направилась к выходу из танцкласса.

— Ну что, пошли? — Людмила едва заметно улыбнулась девочкам.

— Куда? — Леночка озадачилась возможным маршрутом.

— В столовую. Самое время перекусить, да и мышцы как раз остынут, — Милочка, вслед за Мстиславой, покинула зал. Девочки семенили вслед за нею.

На коричневых пластмассовых подносах стояли тарелки с крохотными кусочами отварной куриной грудки и половинкой крутого яйца. Порции девочек составляли ровно треть от того, что лежало в тарелке Людмилы Марковны.

— Ешьте! — велела Людмила, — этого как раз достаточно, чтобы дать пищу мускулам. А для развития лёгких хватит жира в яичном желтке.

«Какой такой жир может быть в яйце?» — подумала Диана, запихивая в рот сразу всю половинку.

— Откусывай немножко, а жуй долго, — рассмеялась Милочка, — так насытишься, и не будешь чувствовать себя голодной.

Леночка кивнула и едва царапнула зубами яичный белок.

* * *

Второй этап оборочного конкурса, заключавшийся в том, что педагоги стремились распознать, а так ли идеален слух будущих балерин, тоже завершился. И Леночка, и Диана, нахлопавшись в ладоши под музыку, напрыгавшись, едва звучал требуемый для упражнения аккорд, наплясавшись полечки, остались в зале еще с парой десятков девочек. Остальные, одна за другой, провожаемые: «спасибо, можешь идти», от членов приёмной комиссии, выходили из танцкласса со слезами на глазах и уже «дорёвывали» на груди у мам или бабушек.

— Славочка, — шептал на ухо Мстиславе балетный танцовщик, — тебе не кажется, что вон та, чёрненькая, которую ты подобрала в детдоме, какая-то уж слишком широкая в груди и бёдрах?

— Какая-такая широкая?! — взвизгнула Мстислава. — Разуй глаза! Нормальные стати у девчонки!

— В принципе — да, — кивал танцовщик, — но другая понежнее, потоньше, черты лица более изысканные. И имя подходящее. Как её там?