Тот, тяжело громыхнув креслом, нарочито медленно встал и тоже зашагал к выходу. Плечом к плечу с рессом. Впрочем, первоначального впечатления об участниках дуэли это не смазало, скорее наоборот, каким-то неведомым образом лишь подчеркнуло.

Но уже на пороге, прежде чем закрыть за собой дверь, Ретен обернулся и безошибочно выцепил взглядом министра юстиции:

— Я буду очень обязан, если завтра вы найдете время заглянуть ко мне. Ненадолго, надеюсь. Просто чтобы поделиться источниками вашей информированности в этом деле.

Поняв, что двенадцать пар глаз скрестились сейчас на нем, тот не выдержал и немного судорожно кивнул.

— Вот и прекрасно.

Ретенауи отпустил дверь, дав ей захлопнуться. И отрезать себя от нарастающего шума голосов за спиной.

Генерал Сорвени заговорил лишь после того, как они с Ретеном спустились к выходу и остановились под навесом, дожидаясь, чтобы для господ министров подали коляску:

— Ретенауи, у меня такое ощущение, что раньше я вас немного… недооценивал.

— Поверьте, — усмехнулись ему в ответ, — у меня тоже. Все-таки до последнего я не был уверен, что вы сумеете смолчать и удержитесь от комментариев… в вашем стиле.

— Сумел.

— Вижу.

— Но вы сейчас здорово подставились, Ретенауи.

— Нет. Я сейчас здорово подставил господина министра юстиции.

— Думаете? Отчитываться через неделю придется вам, а не ему. О том, по какой причине не удалось достать чертежи.

— Ну да, — не стал спорить ресс. — Зато я теперь могу свалить неудачу на этого излишне шустрого господина, влезшего, куда не надо. Впрочем, уже завтра он наверняка придумает способ вывернуться и соврать мне что-нибудь крайне убедительное. Интересно, втемную его использовали, или нет?

— Не думаю, что его можно использовать совсем уж втемную.

— Да. Соглашусь.

— А сейчас мы куда? — поинтересовался генерал после небольшой паузы.

— Ко мне в контору. Там удобнее всего неспешно потолковать. В том числе и о вашей дочери.

— Хорошо, — не стал тот спорить.

Помолчали еще несколько секунд, и лишь потом Ретен завершил свою мысль:

— Но, пожалуй, одну услугу этим сборищем господа министры нам все-таки оказали. Я теперь могу спокойно подключать к операции свое ведомство вместе с агентурой в Сиенуре, поскольку прежнюю степень секретности она утратила. И как можно быстрее вытаскивать из Сонресорма Равеслаута, пока до него там не добрались те, кому не следует. И пока он сам не влез в очередную авантюру.

Увы, но папенька не знал, что уже опоздал с этим.

глава шестая

Содержимое папок, отобранных у секретаря, поделили поровну. И даже без драки обошлось, хотя шло все именно к этому. Орнути цеплялся за каждую бумажку, что пытался выцыганить у него Пепел, шипел как змея, непрерывно поминал демонов и вообще, вел себя не слишком адекватно. Но в итоге раздел все-таки закончили, и теперь на столе лежала лишь одна папка, вновь туго завязанная. Вторую, документы из которой удалось-таки отстоять, Орнути, не выпуская из рук, положил себе на колени — а то мало ли чего еще придет в голову алчному мальчишке?

Ралт, хохотавший над этой дележкой долго и от души, вытер выступившие от смеха слезы и требовательно уставился на Дари:

— А теперь? Рассказывай, что дальше делать будешь?

— Выдирать у нашего гения от механики следующую бумажку — с рекомендацией.

— И так дам, — хмуро огрызнулся тот. — Объясни только: кому и зачем.

— Ну, поскольку секретаря мы твоего слегка уволили, — почесал нос Пепел, — придется мне самому составить документик. Я сейчас.

Договаривал он уже по пути в приемную, откуда вскоре послышались хлопки открываемых и закрываемых ящиков стола, приглушенные ругательства и, наконец, удовлетворенное восклицание человека, нашедшего, что хотел. А через секунду Дари явился обратно, прижимая к себе пару листов бумаги, автоматическую ручку с пером и… еще одну, на этот раз тоненькую, папку.

— Вот, — сунул он ее вскинувшемуся Орнути. — Проверь. И, заметь, я даже на содержимое претендовать не стану. Цени! Но мне уже и так хватит, если честно.

Механик вздохнул и, развязав тесемки, зашуршал бумажками, ругаясь себе под нос.

— Пепел, так что ты задумал, а? — повторил Шоралт.

— Не отвлекай, — буркнул тот, старательно водя пером по бумаге, — Рекомендации с ошибками плохо смотрятся.

А через пару минут, закончив, позвал:

— Орнути, вот сюда теперь нужен твой автограф.

Но первым к столу успел подскочить Ралт. Ловко выхватил листок у Пепла из-под пальцев, быстро пробежал взглядом и хмыкнул:

— Ответственный, исполнительный и пунктуальный.

— Да, я такой, — картинно похлопал на него ресницами Дари. — Не знал?

— Не подозревал даже, — Ютиси вернул ему бумагу, и та незамедлительно, вместе с пером была подсунута Орнути.

А когда тот подписал, пристроив листок на своих драгоценных папках, Пепел удовлетворенно выдохнул:

— Ладно, раз с этим решили, пойду к твоему уже бывшему служащему, пообщаюсь. Пока он в слезах не утоп и не стал совсем уж бесполезен.

— Эй, а рассказывать, что задумал, ты собираешься? — Шоралт упорно надеялся добиться от Пепла ответа. — Или как?

— Если интересно — сиди и жди, — Дари вдруг оказался на удивление тверд и непривычно серьезен. — Поговорю с тем недоделком — определюсь окончательно.

— Он издевается, — закатил глаза Ралт, — но демонстративно вытянул ноги, давая понять, что дождется. Чего бы ему это не стоило.

Заглянув в гардеробную, где заперли проштрафившегося секретаря, Пепел едва удержался от того, чтобы не сделать ему козу, добавив к ней еще и «Бу!» — уж слишком по-детски испуганным тот выглядел. Вместо этого он, наоборот, натянул личину построже, уселся на скамью у стены напротив и тут же потребовал:

— Говори!

— Что? — непритворно растерялись в ответ.

— Все, разумеется. Если не хочешь, чтобы допрашивать тебя пришли Шоргуа.

Пирсти сморгнул, длинно хлюпнул носом и начал болтать как заводной.

«Всего» хватило на полчаса с небольшим — лаконичности рассказу добавляли вопросы Пепла, возвращавшие беседу в нужное русло, если секретаря начинало заносить совсем уж не туда. И картинка к концу этого получаса сложилась цельная и на удивление мерзкая.

— Значит, на тебя тот мужик вышел полгода назад? — Дари решил, что пришла пора подбить кое-какие итоги и сделать выводы. — Когда господин Орнути отказался продать им