у него доброе и искреннее, с ним было удивительно спокойно, несмотря на то что знакомы они всего несколько часов. Она разглядела какой он статный и хорош собой, на солнце его волосы были ещё светлее чем в экипаже и глаза цвета шоколада, смотрели казалось в самую душу.

— Спасибо, — вздохнула она.

— Пока не за что, Марьяна Васильевна, — он позвал её с собой и они направились по тропинке.

Спустя несколько минут они подошли к домику, он был уютный хотя и многое повидавший. Алексей отодвинул замов и пропустил её вперёд. Внутри был порядок, стол, топчан, похожий на кровать у стены и ведра у лавки, а больше половины помещения занимала печь, небольшая обстановка была вполне пригодна для жизни. — Ежели не против оставайся здесь до поры, — сказал Алексей, — тебя буду навещать.

— Зачем вам это? — Мари смотрела в его улыбчивое лицо и не могла взять в толк что ему нужно и чего все ради.

— Быть может я ваш ангел-хранитель, — уклончиво отозвался он и открыв сундук принялся доставать утварь для обихода. — Стало быть буду вашим добродетелем.

— Раз так, тогда я остаюсь здесь и буду охранять ваше уютное жилище, — с улыбкой отозвалась она, с ним было на удивление легко и она почувствовала будто знает его не один десяток лет.

— Вы просто чудо, — протянул он. — Мой скромный домик окажется в надёжных руках. Но вы обещали рассказать о своей истории. Вы сирота?

— Да, — кивнула Мари, — моя крестная недавно умерла, а больше у меня никого нет.

— Не грустите, — он поймал её взгляд и зачарованно проникал душу, где таилась грусть, — теперича у вас есть я. Считаете меня своим братом, ангелом хранителем, да кем захотите, только пообещайте ждать меня и не отчаиваться.

— Вы мой спаситель, — сказала она опустив глаза, его проникновенный взгляд её обезоруживал. — Не хочу вас задерживать.

Она проводила его, а он немного рассказал ей о том что недалеко есть родник, чуть дальше небольшое озеро и вообще здесь никого не бывает и места особенное. Единственное чего хотела Мари, найти покой и защиту среди этого леса, ей до сих пор мерещится Протасов и его глаза, от того она невольно вздрагивала.

— Не рассказывайте обо мне никому, — просила она, опасаясь что Алексей доложит о ней Андрею.

— Об этом не беспокойтесь, — отозвался он, — вы моя тайна.

Мари долго смотрела ему вслед, он оставил после себя неизгладимое впечатление. Она отметила, что уже ждёт его, и даже не зная о нём ничего, точно знала он хороший и благородный человек. Оставалась подумать как достать завещание, теперича это было много сложнее, в дом Протасова ей ход закрыт, от мыслей что он может с ней сделать ежели она появится, Мари поморщилась.

* * *

К вечеру дом Андрея Протасов погрузился в траур. Юлия отдала Богу душу вместе с нарождённым ребёнком, падение вызвало сильное кровотечение и каждая секунда значила слишком дорого, а доктор приехал только спустя пару часов. Слуги уже принялись готовить тело для погребения, а он бродил по дому точно призрак, казалась он и сам умер частично. «Это она виновата, — думал он, вспоминая что ежели бы не та сцена в кабинете, Юлия была бы сейчас с ним, — за все ответил, я придушу эту дрянь.»

Размашистыми шагами он дошел до флигеля где жила Марьяна и одним махом открыл створку, отчего до смерти напугал горничную, что прибиралась там.

— Где она? — Грубо бросил он.

— Так сказывали убежала ещё на деннице и нету, — развела та руками.

Андрей скривил лицо и бросился на поиски лакея, от мысли что девушка сбежала от него и не получит никакого наказания его коробило. Казалось он в жаровне, скорбь по жене сменилась на злость к Марьяне, хотелось за волосы её притащить и запереть в подвале. Приказав слугам искать по округе девицу, он налил бренди в пузатый стакан и в несколько глотков осушил его. Тяжёлые и надоедливые мысли его терзали, душили, он не мог усидеть на месте, направился в кабинет, где ещё с рассветом держал Мари. Руки до сих пор чувствовали её кожу, нежную, нетронутую, она была такой хрупкой и желанной, манила его, а стакан коньяка развязал его самые потаённые желания.

Он бессилия и того что он должен, обязан лить слёзы по жене, а не думать об этой бесстыжей девицы он метался из угла в угол, его бросало в жар, а затем в озноб. Андрей разом осушил стакан с водой, что налил из хрустального графина и некоторое время смотрел на него, а затем швырнул на пол, высвобождая злость на Марьяну. С шумом выдохнув он было хотел сесть за стол, который слуги уже привели в порядок, но глазами наткнулся на странный предмет. На ковре лежал кулон в виде птицы и он быстро его поднял, догадываясь кому принадлежит сия вещица. Он приложил его к носу и точно по волшебству ощутил знакомый запах. Так пахла её кожа, её волосы, он помнил его и узнал бы из сотни других, это был едва уловимый аромат, но забыть его он уже не в силах. «Что это? — Шептал он рассматривая кулон, — что со мной?» Ему казалось он сходит с ума и оттого злился на Мари ещё сильнее, ему казалось она навела на него порчу и его тело горело, мысли кружилась вокруг неё. Он быстро спрятал его в карман жилетах, когда на пороге появился лакей.

— Алексей Михайлович прибыли-с, — доложил тот.

— Пусть заходит, — буркнул тот, поправив прядь русых волос.

Князь сочувственно взглянул на друга и тот развёл руками, после они обнялись, хотя Андрею роль жертвы претила, он не выносил когда его жалели.

— Андрей, друг, мне очень жаль, — не зная как подобрать слова начал Алексей.

— Полно, Алекс, — отмахнулся тот, — вышло так как вышло, стало быть встречу другую, у меня то вся жизнь впереди.

— Ах, Андрей, у тебя рыбья кровь, — удивился тот, — я бы умер с горя, ежели бы моя супруга вот так, да ещё и нарождённый ребёнок…

— Довольно меня жалеть, — бросил тот. — Лучше расскажи о своей скорой свадьбе.

— Что тут сказать, — развёл руками Алексей, — Ольга станет моей женой, другого не дано.

— Другого? Не дано? — вскинул брови Андрей, — неучто твои чувства иссякли?

— Нынче со мной произошла невероятная история, — мечтательно произнес тот, — я встретил ангела.

— Ангела? — Усмехнулся Протасов, — неучто они существуют?

— Да, и в этом я нынче убедился, — вскинув глаза в потолок сказал князь.

— Ты всегда был мечтателем, — с укором произнёс Андрей.

— А ты, Андрэ,