Однако, «пошутить» им удалось блистательно, и теперь публика неистово аплодировала, сестра очаровательно улыбалась, а парень-пианист, кланяясь, блуждал глазами по залу.

И вдруг… он посмотрел прямо на нее, хотя было довольно далеко. От неожиданности она зачем-то кивнула ему, он смущенно улыбнулся и перевел взгляд.

Это что такое было сейчас? – подумала она. – Ты заигрываешь с маленьким мальчиком?! Тётя 25-летняя!

А что я такого сделала? – ответила она себе. – Пока ничего. А было бы интересно с ним познакомиться… Играл же просто офигенно!

На сцену вышли следующие участники гала-концерта лауреатов Международного Императорского Фестиваля в Париже, но Стеша не стала их слушать, а, изящно протиснувшись через весь ряд и умудрившись никого не задеть (папина школа координации!), отправилась искать проход за кулисы.

Там царила счастливая толкотня: кто-то кого-то обнимал и поздравлял, кто-то разыгрывался на скрипке, мелькали букеты, пюпитры, смычки, но сестры не было видно. Девушка пробралась к самому выходу на сцену и тут увидела Ксюшу – та смотрела сквозь щелку приоткрытой двери туда, откуда доносились звуки рояля. Стеша узнала «Скерцо» Шопена.

– Тише… он играет, – сказала Ксения с акцентом на «он».

Даже не поздоровалась, тоже мне родная сестра.

Стеша втиснулась между ней и дверью и взглянула на сцену. Пианист сидел к ней спиной, но она сразу почему-то узнала того парня. Его игра буквально приковала ее к полу, она стояла, не шелохнувшись, и, неотрывно глядя в эту спину, слушала завораживающие, мощные пассажи, сменявшиеся нежнейшим пианиссимо… она даже дышать боялась, чтобы не спугнуть это странное наваждение…

Последнее крещендо… и зал взорвался, вздрогнул и поднялся, как будто волна прокатилась от задних рядов к самой сцене. «Арсен» встал, вытер руки белоснежным платком, повернулся к зрителям, но кланяться не спешил. В профиль было видно, что он еще совсем мальчик… Поклонился. Публика его не отпускала, устроив овации.

– Кто это? – спросила Стеша у сестры.

– Саша Лорэтти, итальянец, Гран-при конкурса, он потрясающе играл, правда? Он меня буквально спас, представляешь, мой концертмейстер вдруг заболел! А он сам мне предложил… эй, ты меня слушаешь?!

– А?.. да, конечно…

Публика все-таки выклянчила «бис», Александр сел за рояль и заиграл До-диез-минорную прелюдию Рахманинова.

Откуда такая мощь в этом тонком, хрупком юноше, откуда эта ширь, эта «колокольность», эта глубина переживания? откуда в нем такое понимание чужой русской души?..

После трех бисов парня, наконец, отпустили. Он, как и полагается лауреату Гран-при, завершал концерт, и благодарные слушатели ринулись к нему прямо через сцену с букетами и сувенирами. Он принимал поздравления незнакомых людей так скромно, так смущенно улыбаясь, как будто это вовсе не он только что потряс эти полторы тысячи народу своим исполнением; подписывал программки, отвечал на восторженные излияния француженок простым мерси боку, кланялся людям и благодарил улыбкой…

Стеша смотрела на всю эту картину как в замедленной съемке, причем, поздравляющие слились в одну шевелящуюся и звучащую массу, а в рапиде был только он, его огромные глаза, мокрая от пота челка, торчащее из-под волнистых волос чуть оттопыренное ухо, длинные, волнующие пальцы…

Наконец, он вышел за кулисы, все еще окруженный стаей поклонниц, уверенно оттеснивших сестер от своего нового кумира. Девушки поняли, что поздравить его с триумфом им не удастся, и стали пробираться к выходу мимо толпы. И в самый последний момент услышали голос:

– Ксюша! Подожди, не уходи, я сейчас!..

Стеша обернулась… и снова встретилась с ним глазами.

Мне конец, подумала она.

Это же те глаза… в партере, подумал он.

Что происходит, подумала Ксения.

Больше никто ничего не успел подумать, потому что Александр уже шел им навстречу, деликатно оттесняя остатки поклонников и все еще неудовлетворенных журналистов.

– Сашенька, поздравляю! Ты играл потрясающе!.. Вот, познакомься, это моя сестра Стефания.

– Лорэтти… Александр.

Взаимные полупоклоны.

Руку не протянула. Смотрит. Молчит.

– Вообще-то, я Стеша, – наконец выдавила она, спохватившись.

Красивая. Похожа на своего звездного папу. Почему так хочется ее разглядывать, неприлично же тут, люди кругом…

Перевел взгляд на Ксюшу, перебросился парой ничего не значащих фраз. Внутри что-то дрожало и трепыхалось.

Все еще смотрит. Непонятно, как реагировать. Я, может, тоже хочу на нее смотреть – но я же терплю!

Ситуацию разрешил его продюсер Олег Маркович. Материализовавшись откуда-то сбоку, он, ничего не объясняя, схватил жертву своего бизнеса и, не обращая внимания на робкие попытки героя дня вырваться на свободу и намекнуть, что он тут в общем-то не один, потащил к столику с креслами, где уже расположились три хищника-оператора, направив на него пасти кинокамер.