Цинично так думать о сподвижниках и личной гвардии, но правду, какой бы она ни была, под ковёр не заметёшь. На нынешнем этапе все без исключения бойцы — рядовое мясо войны, а моя задача как главнокомандующего — вылепить из суповых наборов цельнометаллические оболочки.

Содеять это обычными средствами не выйдет: как ни готовь рать, противник не лаптем щи хлебает — на той стороне хватает профессионалов. А я в жизни не имела тяги к шапкозакидательству и учусь трезво оценивать вражий потенциал, соизмеряя с собственными возможностями. Учитывая то, в каком положении очутилась, выход остаётся один: брать не количеством, а качеством. Бизнес-план по окицунэванию узкоглазых див придётся отсрочить до лучших времён. Высший приоритет — личная гвардия, состоящая из генетически модифицированных ратоборцев.

Да, сейчас я пытаюсь воплотить в жизнь ровно то, чем занималась и продолжает заниматься Мария, с той лишь разницей, что в мои планы не входит мировое господство.

«Мария, наверное, тоже так думала, пока во вкус не вошла. Гляди, рыжая, допрыгаешься — до осознания себя право имеющей».

«Не нуди, мелкий, бабка честолюбива до корней волос и всегда вожделела власть, а мне плевать на низменные людские потребности».

«Ишь, как заговорила, будто не человек вовсе! Войдёшь в силу и сама не заметишь, как сочтёшь нынешнюю расу недостойной дышать с тобой одним воздухом».

«До той поры ещё дожить надо. Недругов у нас — что на собаке блох. Ты, Скорп, не рефлексируй, а делом займись. Подготовь отчёты по вероятным модификациям, а я ознакомлюсь и решу, что нужно, а что — в топку. Помни о балансе. Обросший мышечным каркасом гурт торпед мне и задарма не нужен. Важны скорость, ловкость, реакция, восприятие — на выходе должен получиться универсальный боец, способный решать на поле боя прорву задач».

«Сделаю, княжна, чего бы и нет. Но я бы рекомендовал не увлекаться. Должны же быть какие-то ограничения. Сотворить армию дуболомов не так сложно, как ею управлять. Товарищи они не простые — у каждого скворечник продувает. Мало ли чего в голову взбредёт, а тут такая сила!»

«Скорп, не мне тебя учить. Измысли что-нить: кнопку потаённую, стоп-кран, запрограммируй нейролингвически — действуй, малой, а мне передохнуть надобно. Знал бы, как они кричат».

«Ты о чём, девонька? Голоса в голове — признак дурачины. Может, скушаешь яйцо диетическое или сразу обратимся к врачу?»

«Не ёрничай! Души убиенных орали так, что я чуть с ума не спрыгнула!»

«Ах да, совсем позабыл, ты же их чуешь. Соболезную, Оленька, но такова плата за способности и отличный стоппер, чтобы во все тяжкие не пустилась. Намедни ты убила чуть больше двух тысяч — и на тебе лица нет, а вообрази на минутку, если бы их было двадцать. Представила?»

«Более чем. Только я в разломе убивала пачками и ничего эдакого не испытывала».

«Видишь ли, дорогуша… Стать причиной гибели — это одно, а убить человека лично, в прямом контакте, — совсем другое. Работает накопительный эффект. При достижении критической массы сопротивляемость разума падает, и ты начинаешь в полной мере ощущать отчаяние, смятение, глубокую печаль. Чем больше убиваешь, тем глубже погружение. Безопасный для тебя порог — тысяча особей, дальше — зона риска. Не берусь судить, что будет, если ты перешагнёшь черту. Быть может, с ума сойдёшь, а может, перемахнёшь очередную ступень развития, кто знает».

«Ясно, что ничего не ясно, как и всегда. Пожалуй, поднимусь к себе, намахну анчутовки с херотой — глядишь, и отпустит. Устала, честно говоря».

«Не торопись, рыжая. Трофеи для начала выгрузи, а там ступай, куда душа пожелает».

Совершенно из головы вылетело, что хранилище битком набито всякой всячиной. Активировав прямо в центре лаборатории иноходца, нырнула в зазеркалье и тут же очутилась в храме Тёмной Богородицы. Давненько я здесь не бывала, совсем позабыла, насколько он огромен и величав.

По телу пробежала приятная дрожь: будто домой воротилась. На секунду захлестнула эйфория, захотелось упасть ниц и лобызать до исступления холодные нефритовые плиты. Прогнав наваждение, устремилась к алтарю.

Идти пришлось метров шестьсот, зато представилась возможность оценить масштабы постройки ногами. При желании тут можно собрать пару миллионов прихожан, ещё и место останется. Вопрос — зачем их собирать? Церковь Зимнего креста — дом богини в нашем мире, а не место паломничества. Двери для всех верующих отворятся в день Мораны — двадцать пятого ноября, а пока что в стенах мегалитического сооружения царят гробовая тишина и умиротворение. Так и хочется прилечь на алтарь и забыться сном.

Сказано — сделано. Полчаса роли не сыграют. Сильно же по нервной системе ударила череда смертоубийств. Тяжёл рок палача — заморилась, с ног падаю!

Разлёгшись на металлической поверхности жертвенника, смежила веки и тут же уснула.

Пригрезился мне дивный сон. Будто лежу я на тёплом песочке, а уставшие ноги омывают ласковые морские волны. Виски массируют чьи-то умелые чувственные пальцы, даря усладу и забирая тревоги последних недель. Так хорошо мне давно не было, просыпаться совсем не хотелось, но тут что-то пошло не так… Приятные ощущения сменились ледяным холодом, а затем — пронизывающей мозг болью. От такой перемены невольно разлепила веки и глаза в глаза столкнулась с синими блюдцами.

«Гой еси, Морана! Дело пытаешь аль от дела лытаешь?»

«Мимо пробегала, дай, думаю, гляну, что за ересь возлегла на священный алтарь? Суициднуться решила? Так не приму я тебя. Рано ещё, погуляй покуда».

Проникнув в астрал, ужаснулась: источник фактически пуст — гадский монолит тихой сапой выпил прорву энергии и даже не поморщился. Понежилась на песочке, называется!

«Ума не приложу, сестра, почему ты всё ещё небо коптишь с таким-то подходом к жизни? По логике вещей давно должна сдохнуть! Неужто тебе невдомёк, что тёмное святилище не спальное ложе, а накопитель и ретранслятор энергии. Ты ведь его даже не настроила должным образом. Заместо того, чтобы питать жрицу силой, он делал всё с точностью до наоборот! Куда это годится? Слезай живо, козявка, покудова не иссохла!»

Я попыталась спрыгнуть, но вместо грациозного соскока свалилась на пол, больно ударившись локтем о каменные плиты. Сил и правда не осталось, хотя чувствовала себя сносно. Обыкновенная человеческая слабость, но какая!

Меня будто выжали, сил на ноги подняться не нашлось, так и притулилась спиной к железной грани, но, почуяв ласковые волны прибоя, гусеницей отползла подальше от жертвенника.

Вот уж угораздило так оконфузиться! Похоже, не видать мне почётной погибели на поле брани — пополню