Шрифт:
Закладка:
Юноша и девушка одновременно повернулись в сторону худощавого рыжего паренька, пытающегося отобрать одежду у гнедого жеребца.
Аури закатила глаза и направилась на выручку юноше, который тут же просиял и отошел в сторонку, предоставив решение проблемы профессионалу. Как известно, кочевники хорошо ладили с животными, а особенно – с лошадьми, ведь они садились в седло раньше, чем начинали ходить.
Тут Найт кое-что вспомнил и стал обеспокоенно озираться в поисках своей спутницы, потерянной в ночном пожаре.
– Кисточка, где же ты теперь? – прошептал он, мысленно умоляя, чтобы ласка осталась жива. – Я виноват, надо было лучше смотреть за тобой...
Убедившись, что на берегу реки, где остановились на привал северяне, нет ни следа маленькой хищницы, Найт в оцепенении уставился на шаманку, возившуюся с лошадьми. Дороже Лейсан и Кисточки для него не было никого на свете! Если ласка погибла... Он изо всех сил гнал эти мысли. Нет! Она ловкая и умная и обязательно найдется!
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Аури обернулась и подмигнула.
А затем случилось невероятное: с гнедого жеребца на высокую серую кобылу, а потом и на вороного коня быстро перескочила маленькая ласка. Напугав последнего, она ловко спрыгнула на землю и подбежала к своему ошарашенному демону с Черничной горы, из груди которого вырвался всхлип и хриплое восклицание:
– Кисточка!
Ласка молнией забралась по грязному пальто. Сама она оказалась чистой и очень довольной. Побегав по Найту туда-сюда, ласка прижалась к его щеке, восторженно пища.
Найт облегченно выдохнул и потерся подбородком о маленькое тельце:
– Ты что, приехала на коне? Как же я рад, что ты жива. Если снова решу сделать похожую глупость, ты должна укусить меня. Обещаешь?
В ответ ласка легонько куснула его за ухо. Казалось, даже солнце стало светить ярче.
– Эй, что ты делаешь? – окликнули сбоку. – Смотри сюда.
Тон появившегося с хворостом для костра лучника был холодным, как вечная мерзлота, а голос угрожающе низким. Найт повернул голову, опасливо глядя на этого неприятного человека.
Заметив прижавшуюся к его щеке ласку, северянин удивленно вскинул брови.
– Какой уважающий себя аристократ поедет в таком прикиде в лес на чужом коне, де еще с ручной лаской? – проворчал он, бросая ветки в костер. – Ты что, дурак?
Найт, прекрасно понимая всю глупость своего поступка, уже сто раз мысленно отчитал себя. Тем не менее, он обиделся. Его угольный взгляд встретился с ореховым взглядом лучника в молчаливой схватке. Никто не хотел уступать.
Шаманка и рыжий паренек, наконец-то успокоившие лошадей, тихо наблюдали. Если бы противоборствующие стороны обратили на них внимание, они могли бы заметить, как серебряная монета перекочевала из кармана юноши в карман девушки.
В итоге лучник ухмыльнулся и прежде, чем направиться к реке, коротко бросил:
– Интересно.
Найт, которого опять не подумали развязать, смирился и решил, что все не так уж плохо. В конце концов, его не прибили. Может, даже получится убедить северян, что он, хоть и дурак, но совершенно неопасный, и его следует отпустить с миром.
Набрав воды и повесив небольшой чайничек над огнем, лучник сел на бревно напротив.
– Что ты делал вчера в лесу? – спросил он, глядя исподлобья.
– Ехал в сторону гарнизона, – честно признался Найт, чувствуя себя очень неловко под этим испытующим взглядом.
– Зачем?
– Мне сказали, что там будет представление.
Молодой мужчина, которому, на первый взгляд, тоже было чуть за двадцать, прищурился:
– Представление?
Найт терпеливо объяснил:
– Хозяин закусочной в Чоре рассказал, что ваш генерал собирается наказать человека, который отказался от контракта с Покровителем.
– А-а, – протянул северянин, лениво отбрасывая назад упавшие на глаза темно-русые волосы и скаля ровные белые зубы, – так ты из тех извращенцев, которым нравится смотреть, как бьют людей.
«Извращенец» открыл и закрыл рот, ничего не сумев возразить. С точки зрения нормального человека, его объяснение и впрямь звучало несколько... неправильно.
– Забавно, – заключил лучник. – Тебе было так интересно, что ты решил рвануть на чужом коне через лес? Ты хоть заплатил?
– Три серебряных, – буркнул юноша. Ласка на его плече утвердительно гукнула.
– Пусть ты извращенец, но хотя бы не вор.
Найт обиженно фыркнул. Он уже понял, что спорить с этим человеком бесполезно и даже опасно.
– Ладно, – хитрые, чуть прищуренные глаза наблюдали за тем, как молодой господин с ерзает на еловых ветках, пытаясь найти удобную позу. – Тогда кто ты такой?
– Де...
Найт в ужасе заткнулся, чуть не назвавшись демоном с Черничной горы.
– А?
– Делать мне больше нечего, как называть свое имя тому, кому плевать на мои страдания.
Лучник вопросительно поднял бровь.
– Развяжи, я не чувствую рук!
– О, ты об этом.
Наконец веревки на руках и ногах Найта были перерезаны острым ножом. Разминая онемевшие и натертые почти до крови запястья, юноша шипел и вздыхал над своим испорченным нарядом. Больше всего было жаль пальто, расшитое серебряной нитью, которое подарила Лейсан.
– Теперь назови свое имя, – потребовал лучник, убирая нож за голенище сапога.
– Найт.
На мгновение молодой мужчина замер с озадаченным видом.
Найт растерялся: «С именем-то что не так?»
– А фамилия? Не скажешь? Ну ладно, не говори.
Северянин вновь уселся на бревно и сложил руки на груди. Найту совсем не нравилось находиться под его пристальным взглядом, но деваться было некуда. А еще сильно хотелось пить и есть.
Все Покровители в какой-то степени были правы. Невозможно представить, чтобы кто-то вроде Кирана, Эйдена или Лейсан был схвачен людьми и сидел грязный на еловых ветках, мечтая о горячем чае и кусочке хлеба. Ему и самому было стыдно, но по большей части просто страшно. Но если уж этот грубый воин более или менее ему поверил и даже развязал, то с другими северянами должно быть проще, верно?
Найт осторожно спросил:
– А ты скажешь свое имя?
– Хан, – представился лучник. – С Аури ты уже знаком. Рыжий и кудрявый – Вариан, а Нае должен скоро вернуться.
Найт не мог сказать, что ему приятно познакомиться, так что промолчал.
Вдруг взгляд Хана потемнел.
– Допустим, я тебе поверил, – проговорил он. – Но все еще сомневаюсь. Тебе стоит быть осторожным и не злить меня и Нае. Пока мы
