Но такая жизнь не могла продолжаться вечно. Ариан, подавленный и охваченный страхом, начал сам вызывать гладиаторов на поединки, стремясь удовлетворить жажду Тодеона. Дворяне, которые ранее восхищались его победами, теперь устали от частых триумфов чемпиона и потребовали, чтобы на арену вышли воины Фоурмов. Ариан, однако, продолжал одерживать победу за победой, словно танец смерти был ему легок и привычен. Но Тодеон не унимался, требуя всё больше и больше душ, и постепенно, капля за каплей, его требования начали разрушать рассудок Ариана, угрожая превратить его в бездушную машину для убийств.

Измученный бесконечными схватками и внутренним демоном, Ариан не пошел в свою комнату после очередной кровопролитной битвы. Его шаги привели его к порогу Люси. Без стука он ворвался в её убежище.

— Люси! — его голос был полон отчаяния. — Я больше не могу так жить.

Люси, встревоженная неожиданным визитом, мгновенно поняла всю серьезность момента. Она подозвала его к себе, указывая на место рядом.

— Расскажи мне, что случилось? — её голос был нежен, как ласка. — Твои кошмары не дают тебе покоя?

— Да… — Ариан опустился на кровать, его лицо искажено мукой. — Тодеон… он забирает всё больше места в моей душе. Человеческого во мне остается всё меньше. — Он схватился за голову, словно пытаясь удержать своё сознание от разрушения. — Мне кажется, он говорит со мной… прямо сейчас. И он не перестает требовать новых жертв… Люси, я не знаю, сколько ещё смогу выдержать… — Он взглянул ей в глаза, искренностью своего признания пытаясь найти утешение. — Я люблю тебя, помни об этом…

— И я тебя люблю, Ариан… — Люси не сдержала слез. — Но мы оба знаем, что гладиаторам не положено любить…

Ариан встал, его сердце было переполнено горечью.

— Я знаю… Если мы встретимся на арене… Борись до конца… — Его шепот был едва слышен, когда он покидал комнату, оставляя за собой лишь эхо своих слов.

На рассвете следующего дня, Ариан стоял в центре арены, готовый к последнему бою своей жизни. Он вызвал на поединок самых достойных противников, решив умереть в бою, если судьба такова. Один за другим, шестеро его знакомых воинов пали от его руки, их тела теперь лежали в кучках серебра и золота по краям арены. Толпа, жаждущая зрелищ, каждый раз требовала всё более изощренных и красивых побед, не зная, что каждый удар меча отнимал у Ариана часть его души.

Когда на арену вышел следующий противник, Ариан увидел перед собой Люси. Она заняла боевую стойку, полная решимости не отступать, и дать отпор своему наставнику. С каждым шагом, который она делала к Ариану, её взгляд становился всё более решительным. Ариан, потеряв своё оружие в предыдущих схватках, сражался уже чужим мечом. Его одежда была пропитана кровью — чужой и своей, смешавшейся в бурной пляске смерти. Но, несмотря на усталость и боль, он продолжал стоять, словно приглашая судьбу.

Лишь два шага оставалось сделать Люси, один… И вот, её копьё пронзило грудь Ариана насквозь. Он в последний момент раскинул руки, приглашая свою соперницу, сделав шаг ближе, протолкнув копьё дальше, чемпион обнял свою любимую.

— Спасибо, что послушала меня… — прошептал Ариан, обнимая Люси.

— Прости меня… — слезы текли по её щекам, когда она отвечала ему.

Ариан закрыл глаза, и перед ним возник силуэт сидящего Тодеона.

— Ты желал свободы?

— Да… — Ариан протянул руку к силуэту.

— Но смерть — это не свобода… — Тодеон поднялся. — Но так и быть, я дарую тебе свободу, и сотру твою душу…

Когда Ариан открыл глаза, он увидел лишь стены арены. Люси нигде не было видно. Внезапно, ощутив тяжесть в левой руке, он посмотрел и ужаснулся: в его руке была голова Люси. С этим откровением он закрыл глаза, и на этот раз — навсегда.