— Ты хорошо знаешь Роберта. Скажи, а не могла ли религия каким-то образом оказать дурное влияние на его разум?

— Я бы не удивился. Она вредит каждому из вас. Вас терзают сомнения, если вы верите в бога, и вы приходите в ужас при мысли, что его нет, — он покачал головой. — Отвратительно! Но ты должен сам спросить Роба. Мы с ним не говорили о религии, если не считать, что его жена была католичкой.

— Это сильно его беспокоило?

— Нет, но это сильно беспокоило его так называемых друзей, большинство из которых он знал с детства. Поди разберись.

В обычной ситуации я бы расспросил прота про друзей детства, но сегодня у нас оставалось слишком мало времени, чтобы заглядывать в каждый тёмный уголок.

— Расскажи мне что-нибудь о собственном детстве на Ка-Пэкс.

Прот быстро нацепил характерную ухмылку и спросил, что бы я хотел узнать.

Я ударил в уязвимое место:

— Почему бы нам не начать с самого начала? Расскажи о самом первом воспоминании.

— Я могу вспомнить утробу, — задумчиво сказал прот.

— Утробу? На что она была похожа?

— В ней было тепло и хорошо.

— Как на Ка-Пэкс в солнечный день?

— На Ка-Пэкс всегда светит солнце.

— Конечно. Я забыл. Что ещё ты помнишь про утробу?

— Там было тесно.

— И всё же в ней было комфортно?

— Думаю, да. Хотя немного шумновато: гулкий стук и бульканье.

— Сердце матери. Живот. Кишечник.

— Я слышу её лёгкие. Слышу свист.

— Ты ещё до рождения понимал причину этого шума?

— Вряд ли. Если и понимал, то не с помощью слов.

— Окей. Ты помнишь, как был в утробе. А своё рождение?

— Ага. Это давалось с трудом.

— Почему?

— Очень тесно проходить через родовой канал, тренер.

— А больно?

— После появления на свет у меня ещё долго болела голова.

— То есть тебе было не очень комфортно в утробе, и процесс рождения тоже был неприятным? А какие ощущения вызвало столкновение с внешним миром?

— Некоторые запахи были не очень аппетитными.

— Какие?

— Только не говори, что ты не замечаешь какашек.

— Кстати, а дети на Ка-Пэкс носят подгузники?

— У нас тепло, поэтому они ходят голышом.

— Дети бегают по планете голышом?

— Ну да. Они и на ЗЕМЛЕ в тёплое время гуляют без одежды.

— То есть вы ходите обнажёнными перед родственниками и всеми, кто окажется рядом?

— Никого из моих родственников, насколько я знаю, не было в моём детстве.

— Даже мамы?

— Была, но недолго, в самом начале.

— А твой дядя?

— Что?

— Твой дядя был рядом, когда ты был маленьким?

— Я уже ответил.

— То есть наверняка ты не знаешь?

— Неа.

— Хорошо. Ты говорил, что отец оставил мать сразу после твоего рождения, верно?

— Нет. Он ушёл до того, как я родился. Там, где я родился, отцы не суетятся вокруг беременной женщины. В этом нет ничего особенного.

— Насколько я помню, ты никогда не встречал отца?

— Нет. Я говорил, что даже если мы и встречались, то никто не заострял внимания на нашем биологическом родстве.

— Отцы на Ка-Пэкс оставляют детей заботиться о себе самостоятельно?

— Конечно. И матери тоже. Мы не позволяем родителям промывать нам мозги, как это происходит на ЗЕМЛЕ.

— А кто промывает ваши мозги?

— Никто. Дети могут выбрать предмет изучения, следовать своим интересам.

— Вообще без надзора?

— Взрослые следят только за тем, чтобы они не причинили себе физического вреда.

— Кто осуществляет контроль?

— Джин, джин, джин. Мы это уже проходили!

— Освежи мою память. Кто следит за тем, чтобы ваши дети не попали в неприятности?

— Любой, кто окажется рядом.

— А что, если в нужный момент никого поблизости не будет?

— Поблизости всегда находится тот, кто делает то, что нужно сделать.

— Например, дядя?

Прот начал выходить из себя.

— Я не знал своего дядю, порождение лоргона![53]

— Хорошо. Тебя кто-нибудь каким-то образом обижал после того, как ты родился?

— Никто, кого бы я помнил.

— А ты бы запомнил, если бы тебя обидели?

— Конечно.

— Уверен?

— Ты должен проверить свой слух, джино.

Полагаю, еще одна попытка прота пошутить по-капэксиански. Это говорило о том, что он становился всё более раздражительным, а я этого и добивался.

— Хорошо. Кто купал тебя, когда ты был ребенком?

Он ударил рукой по лбу.

— Во-первых, на Ка-Пэкс дети не любят купаться. Там нет воды, помнишь? Во-вторых, мы не одержимы каждым пятнышком грязи на нашем теле, как это принято у землян. И, в-третьих, если меня нужно было помыть, то кто-нибудь обязательно бы это сделал.

— Как ты соблюдал гигиену, когда был ребёнком?

— Меня вытирали опавшими листьями. Они мягкие и влажные.

— Кто это делал?

— Тот, кто находился неподалеку.

— Твоя мать?

— Да, если была поблизости.

— Другими словами, ребёнок был отдан на милость каждого встречного.

— Говоришь, как настоящий homo sapiens!

— Это потому, что никто на Ка-Пэкс никогда не причинял друг другу вреда?

— Теперь ты понял правильно.

— Кто-нибудь из родных дядей ходил вокруг твоего дома слишком часто?

Прот снова ударил себя по лбу.

— У нас нет домов на КА-ПЭКС.

— Хорошо. Кто-нибудь из них попадался тебе на глаза слишком часто?

— Что за одержимость дядями? — выкрикнул он в ярости. — У нас нет дядей! Мы ничего о них не знаем! Понятно?!

— Вопрос тебя разозлил?

— Меня разозлила тупость!

— Ну хорошо. Думаю, на сегодня достаточно.

— Даже чересчур! — сказал прот, вскочив и направившись к двери. На его губах оставалось кольцо из апельсинового сока.

— Увидимся во вторник! — выкрикнул я вдогонку.

В ответ прозвучало лишь хлопанье дверью.

Выкинув грязную салфетку в мусорку, я включил запись нашего разговора. Слушая, как прот медленно выходит из себя при упоминании наготы, купания и предполагаемых дядей поблизости, я почувствовал странное удовлетворение. Обижал ли маленького Роберта кто-то, «кто случайно оказался поблизости»? Где-то здесь определённо была болевая точка, и я уверен, что мы на правильном пути. Вопрос только в том, не заведёт ли он в тупик?

А потом ещё отвращение прота к религиям и к концепции «веры» в целом. Был ли Роберт предан человеком, которому верил? Может, даже священником? Я сделал пометку спросить Жизель, что она знает о религиозном прошлом возлюбленного.

В офисе я прочёл сообщение от главы службы безопасности: у центральных ворот собрались люди и требуют встречи с протом. Я совсем про них забыл (возможно, подсознательно надеялся, что они не вернутся). Я поднял трубку и позвонил в охрану, попросил разыскать Жизель, и пусть она разберётся с посетителями у ворот.

Поздно вечером мне позвонил коллега из Германии, который раньше